Это как зависимость. С каждым ударом уровень вашей терпимости поднимается на ступеньку выше. Люди могут переходить из одной крайности в другую. Для меня это ужасающая мысль.
Я оставляю Ларкина в его кабинете и следую за полицейским по лабиринту коридоров в другой угловой кабинет. На двери написано: «Райленд Мэддокс».
Агент Роллинс уже внутри, руки в перчатках прижаты к бедрам. Он наблюдает, как техник проводит тест на определение наличия крови. Мое сердцебиение учащается, когда раствор внутри трубки закручивается синим.
- Результат положительный, - подтверждает техник.
Я захожу в кабинет.
- Где была обнаружена кровь? - Он кивает на золотой держатель для ручек причудливой формы на столе. Другой техник смахивает пыль с установленной основы для отпечатков.
- Стой, - приказываю я. Все головы поворачиваются в мою сторону. - На нем явно отпечатки пальцев Мэддокса, это его кабинет. Вырежьте основание, удалив секцию стола, и отправьте ее в криминалистическую лабораторию для обработки.
Это решение, кажется, удовлетворяет Роллинса. Он коротко кивает.
- Хорошая мысль. Давайте не будем все портить, парни, - он берет на себя инициативу, вызывая слесаря.
Я заставляю свои кулаки разжаться, концентрируюсь на дыхании. Худшая часть пребывания по ту сторону закона - это неизвестность.
Альфа уже однажды послал Эйвери предупреждение, угрожая ей отпечатком пальца, оставленным на утонувшей жертве. Возможно, это просто прошлое Мэддокса настигло его. Доказательство его вины.
Или кровь могла остаться от гребанного пореза бумагой. В любом случае для дальнейшего анализа кровь попадет к Эйвери. Той, кому больше всего есть, что терять.
Глава 6
Монстр
Эйвери
Сколько силы вы должны отдать страху?
Небольшое количество страха даже полезно. Это заставляет вас остерегаться опасности, придерживаться безопасных условий. Слишком много страха - и ты подвергаешь себя опасности. Ты становишься зависим от страха, впадаешь в кататонию. Неспособный функционировать в повседневной жизни.
Я опрокидываю маленькие песочные часы на столе. Наблюдаю, как сыплются песчинки. Это реликвия - безделушка, которая всегда напоминала мне о том, как драгоценно время. Я приобрела их на той неделе, когда потеряла родителей в автокатастрофе. Тогда я чувствовала себя такой потерянной, но, вспоминая тот день, когда я купила песочные часы в память о них, я была сильнее, чем когда-либо.
Я прошла через потерю, боль и одиночество, чтобы закончить колледж, не принимая ни одного дня на этой планете как должное. Теперь, когда песчинки образуют горку, я чувствую сокрушительную тяжесть, словно зерна страха давят вниз.
Время - это иллюзия.
Оно не заключено в стекло. И страх реален.
Подобно песочным часам, страх закрывает вас от мира. Чем больше силы вы ему даете, тем больше вы цепляетесь за песок, и тем глубже он вас хоронит. С каждым вдохом я чувствую, как песок царапает мои легкие. Бездна поглощает меня.
Я достаточно умна, чтобы понять, что стекло нужно разбить, чтобы спастись. Мы все понимаем, что, если прорвемся на другую сторону, наши проблемы будут решены. Но именно страх перед началом процесса парализует нас.
Я боялась Альфы, когда думала, что он хочет моей смерти. Теперь, когда я знаю, что нужна ему живой, я парализована.
Двери лаборатории с грохотом распахиваются, и я прижимаю письмо к столу, пряча его в своем тайнике. Я встаю из-за стола и надеваю лабораторный халат, прежде чем выйти из кабинета, мысленно погружаясь в другое настроение. Обри расписывается на планшете курьера, когда я бросаю взгляд на посылку на металлическом столе.
Когда курьер уходит, я подхожу к Обри.
- Что это?
Он отклеивает скотч с коробки.
- Срочная доставка от агента Роллинса.
У меня перехватывает дыхание. Я не уверена, мне больше любопытно или тревожно, но я определенно чувствую себя настороже. В лабораторию медэкспертизы доставляют тела, а не улики. Я ставлю под сомнение распоряжение агента Роллинса не отправлять улику напрямую криминалистам, пока Обри не прочтет инструкции, ссылаясь на то, что детектив Куинн попросил нашу лабораторию провести ускоренный анализ.
Если Куинн прислал мне эту посылку, значит, она несет в себе опасность. По крайней мере, может быть опасно, если попадет не в те руки. Внутри коробки золотая ручка, прикрепленная к дереву вишневого дуба, запечатанная в пакет для улик.
Обри поднимает пакет и перекладывает кусок дерева на тележку.
- Мы должны лично заняться обработкой. Я начну с мазка.
- Похоже на часть стола, - говорю я. - А не упоминалось, откуда улика?
Он выгибает бровь.
- Это повлияет на результат?
Я тяжело выдыхаю.
- Скорее всего, нет. Но я бы не отказалась знать, что обрабатываю. Разве ты не предпочитаешь быть заранее в курсе всех переменных? Определенные условия требуют определенных методов проверки, иначе какие-нибудь образцы могут быть уничтожены.
Мои ногти впиваются в ладонь, так сильно я сжимаю кулак. Я чувствую каждый синяк, каждую часть наказания, через которое я прошла сегодня утром. Боль концентрирует меня.
Судмедэксперт ФБР кивает, соглашаясь с моей логикой.
- Конечно, - отвечает он. - Ты права. Мы должны получить больше информации об этом фрагменте стола, прежде чем начать его изучать.
Напряжение отпускает мои мышцы.
- Я позвоню детективам на место происшествия, - я достаю телефон из кармана и иду к передней части лаборатории, чтобы оказаться вне пределов слышимости. Куинн отвечает на мой звонок.
- Я знаю, чего ожидать от будущих подарков на годовщину, - начинаю я, стараясь говорить тихо. - Хотя дерево и золото немного не для нас.
Его смеха достаточно, чтобы успокоить мои нервы.
- Расслабься. Просто предосторожность. На ручке Мэддокса, что стояла в подставке на столе, была обнаружена кровь. Я хочу убедиться, что с уликой будут обращаться с максимальной осторожностью.
Я прикусываю губу. Куинн сейчас дал мне то, что нужно знать, одним предложением, не поднимая никаких красных флагов.
- Я постараюсь найти что-нибудь для тебя до конца дня.
Я заканчиваю разговор и натягиваю новую пару перчаток.
- Эта улика из одного из офисов в «Ларк и Ганнет».
Обри кивает.
- Я слышал об обыске, - приготовившись, он вскрывает пакет с уликой. - Будем надеяться, что там достаточно ДНК, чтобы определить профиль.
Я смотрю на золотую ручку, сверкающую, как маяк, в ярком свете флуоресцентных ламп. Будем надеяться, что ДНК, найденная на ручке Мэддокса, не окажется очередным посланием от Альфы.
Я наблюдаю за тем, как Обри протирает основание и ручку. В зависимости от того, когда кровь была перенесена, любое количество загрязняющих веществ могло привести к расщеплению клеток крови. Чистящие средства, отбеливатель. Возможно, мы сможем доказать наличие крови, а не восстановить профиль ДНК, если ее недостаточно для количественной оценки образца.
Ученый во мне твердит, что этого будет достаточно, чтобы пройти через процесс амплификации. А маленький темный ангел на моем плече хочет погрузить ручку в кислоту.
- Выделить образец будет сложно, - заключаю я, открывая флакон, чтобы Обри поместил туда тампон. - Без достаточно большого образца извлечение будет сложным.
Он смотрит на меня с самодовольной улыбкой.
- Я никогда раньше не слышал сомнение в твоем голосе, - он вынимает ручку из держателя. - Кроме того, мы оба знаем, что, если кто-то намеренно пытался очистить кровь, то обычно пропускает это место.
Мои легкие сжимаются, дыхание перехватывает, когда Обри протирает внутреннюю часть держателя.
- Бинго, - он достает тампон. На наконечнике остатки засохшей крови
Я роняю пузырек и ругаюсь.
- Сейчас возьму новый контейнер.