Невозможно отрицать, что я влюбляюсь.
Возможно, впервые в жизни.
Может, это и накладывает дополнительную жестокость к его ноше, но ожидание лишь только причинит больше мучений, чем я могу вынести для него. Поэтому я стучу снова, сильнее, и на этот раз дверь открывается.
Он ослабил галстук, теперь тот свободно болтается на шее, а его накрахмаленная белая рубашка расстегнута сверху и помята там, где он вытащил ее из брюк. Может, он и чувствует себя растерянным, но, когда он стоит в дверном проеме, высоко упершись рукой в дверь, он – та непоколебимая сила, к которой я привязалась.
- Можно войти?
Не говоря ни слова, он распахивает дверь шире.
Когда я вхожу, в комнате меня приветствует лишь одна тускло горящая лампочка. Меня окружает запах Куинна, мужской и пьянящий, а внимание приковывается к металлическому изголовью кровати и чистым углам его комнаты. Я смотрю на кровать. Серое одеяло туго натянуто на матрасе. Подушки аккуратно уложены вдоль изголовья.
Я, наверное, самая неряшливая тварь, которая когда-либо входила в его комнату. Я все порчу, просто стоя здесь. Я засовываю руки подмышки, чтобы ничего не испортить своим прикосновением.
- Тебе нужно отдохнуть, - он кивает на застеленную постель - По крайней мере, хотя бы просто полежи.
Я остаюсь на месте.
- Мне жаль насчет Карсона.
Он тяжело вздыхает и садится на край кровати. Проводит рукой по волосам.
- Это не так уж и важно.
Но я знаю, для него это важно. Для Куинна большое значение имеют мораль и этика, и Карсон подвел его. Мы все его подводим. Я рискую подойти на шаг ближе.
- Я устала, Куинн.
Он поднимает взгляд.
- Тогда поспи, Эйвери.
Я качаю головой.
- Я устала лгать тебе.
На его застывшем лице нет и намека на то, что я его потрясла. Он не моргает. Эти карие глаза темнеют и пронзают меня, словно обнажая на месте.
Может, все дело в усталости, и поэтому я вдруг чувствую себя настолько удаленной от этой реальности, будто вошла в другую, в которой, как только я признаю правду, Куинн обнимет меня своими сильными руками и примет мои грехи... потому что, когда я начинаю говорить, словно что-то прорывается во мне, и признание вылетает без каких-либо приукрашиваний.
- Саймон не был преступником. Он не похищал меня. Он был учеником Прайса Александра Вэллса. Вэллса, который сначала пытал меня в моей же лаборатории, а позже запер в каюте своей яхты и мучил меня, мучил...
Куинн поднимается на ноги, и я делаю шаг назад.
- Вэллс все подстроил так, чтобы Саймон взял вину на себя. Но это еще не все...- я поворачиваю голову и заставляю себя посмотреть ему в глаза. - Вэллс умер не от того, что проглотил токсин моллюсков. Его убили. А я сожгла улики. Я подделала отчет о причине смерти. Чтобы защитить...
- Сэди, - голос Куинна темным грохотом пронзает меня.
У меня отвисает челюсть. Я не собиралась раскрывать ее роль. Я собиралась взять всю вину на себя. Принять все последствия. И я все еще могу.
- Это была я.
- Нет, не ты, - Куинн медленно приближается ко мне, как охотник, почуявший добычу. Его глаза ловят каждое нервное подрагивание моего тела. - Ты сказала, что устала лгать? Так остановись прямо сейчас.
Черт. Я зарываюсь руками в волосы, царапая кожу головы, не в силах смотреть в эти понимающие глаза. Куинн хватает меня за подбородок и наклоняет мое лицо к себе. Шершавые подушечки его пальцев трутся о мою кожу.
- Прайс Вэллс, - выталкивает он сквозь стиснутые зубы, - один из адвокатов «Ларк и Ганнет».
Я киваю, несмотря на его хватку.
- Да.
Другой рукой он обхватывает меня за руку, удерживая на месте.
- И ты - часть этого заговора.
Боль пронзает мою грудь, выбивая воздух из легких. Но я могу справиться с этим.
- Да.
Он резко отпускает меня, и я отшатываюсь. Пытаясь удержать равновесие, я опираюсь руками о комод.
- Куинн...
Он поворачивается ко мне.
- Уходи.
Боль в груди невыносима. Я задыхаюсь, пока мою душу рвет на клочки. Мое тело дрожит, каждая мышца и нервное окончание охвачены спазмом. Я боюсь пошевелиться. Если сделаю это, то развалюсь на части.
- Разве ты не хочешь объяснений?
Он так быстро отскакивает, поворачивается ко мне лицом и делает шаг вперед, что я съеживаюсь возле комода.
- Нет ничего, что ты можешь объяснить или оправдать... - он выплевывает эти слова, огонь в его глазах плавит меня яростным натиском.
Осторожно, потому что мне больше нечего терять, я отрываю пальцы от края комода и поднимаю руки вверх. Моя ладонь дрожит, когда я опускаю ее на его грудь.