Сломленные и готовые к восстановлению по собственному усмотрению.
Когда она прекращает бороться, и ее хватка на моих запястьях ослабевает, большими пальцами я насильно открываю ей глаза. Она смотрит на меня сквозь воду, сквозь свой страх. Она никогда не забудет это чувство.
И когда я, наконец, вытаскиваю ее из воды, задыхающуюся от нехватки воздуха, ее слезы смешаны с водой, пропитывающей ее кожу, я хватаю ее за волосы и притягиваю к себе.
- Никогда не забывай, кто тебя создал. Ты никогда не будешь принадлежать ни одному из тех мужчин, - я нежно целую ее в губы, поглаживая свежее клеймо на ее бедре. - Ты моя. Навсегда.
Глава 12
Могила
Куинн
Как детектив, я полагаюсь на определенные навыки, чтобы раскрыть правду. Я настолько отточил свои инстинкты, что стал более восприимчивым ко лжи. И горжусь тем, что знаю, когда преступник лжет. Мне нравится заставлять их потеть, повышать градус напряжения, наблюдать, как рушится их защита.
С тех пор как дело о серийном убийце закрыли, я знал, что не все удобные детали, связанные с Саймоном Уитмором, были столь же четкими, как это было задокументировано. Вопреки своей природе я сделал осознанный выбор, чтобы игнорировать те раздражающие моменты, которые не совсем совпадали. Я отложил копание в прошлом, чтобы защитить того, кто мне дорог.
Это было самым трудным выбором в моей карьере.
Меня мучили бессонные ночи, когда мой мозг переваривал факты, пытаясь связать Саймона с Лайлом Коннелли. И все же в глубине души я знал, что Сэди была связующим звеном, даже если у меня не было доказательств. Она скрывала переменную, которая связывала их между собой.
Этой переменной был Прайс Вэллс.
Он был недостающим звеном.
Той ночью в больнице, когда я сидел рядом с Сэди, пока мы оба ждали, чтобы узнать о состоянии Эйвери, я мог бы спросить напрямую, и в тот момент Сэди сказала бы мне правду. Но если бы она это сделала, я был бы обязан воспользоваться своей клятвой перед законом и придать огласке ее действия.
Я смог продвинуться вперед, сказав себе, что я не преследовал его, потому что Сэди нуждалась в защите. Я хотел - и все еще хочу - верить, что она убила Коннелли в целях самообороны.
Мы все лжем себе. Это настоящая и сводящая с ума правда.
А я самый большой лжец из всех. Я верил, что нес это бремя ради нее. Это эгоистично, но я не хотел, чтобы на меня легла вся тяжесть этого выбора, чтобы я был тем, кто эксгумирует прошлое и столкнется с искалеченной правдой лицом к лицу: мой напарник - убийца.
Я так же виноват, как Сэди и Эйвери, за свое бездействие.
Я не могу вспомнить, кто первым сказал мне, что бездействие - это просто удобная форма предательства, но теперь это так же верно, как и всегда, и пришло время прекратить лгать.
Прошло уже полчаса, как я припарковался перед участком, обдумывая и решая, что делать дальше. Сегодня утром я покинул свою квартиру до того, как Эйвери проснулась. Оставил ей коробку зеленого чая с медом и записку: «Не уходи, пока не прибудет твоя охрана, чтобы сопроводить на работу».
Прямолинейно, недвусмысленно. Строго по делу. Слова коллеги, а не любовника. Даже не друга. Часть меня - та часть, которая не позволила Сэди раскрыть правду - требовала оказаться в постели с Эйвери прошлой ночью и заняться любовью, пока ее боль не утихнет. Изгнать тьму. Заверить ее, что она всегда будет под моей защитой.
Но другая часть меня, которая дала клятву много лет назад, не могла так легко сдаться. Я ублюдок, знаю. Кто поворачивается спиной к женщине, которую любит, даже после того как та только что призналась в своих грехах? Черт, после того как она призналась, что любит меня.
Я - ублюдок.
Дотрагиваясь до сложенного письма, припрятанного в кармане пальто, я думаю о том, чтобы вытащить его и перечитать. Вместо этого я убираю руку, оставляя слова Эйвери гноиться рядом с моим сердцем.
Должно быть, она была в полубреду от истощения, когда писала его. Что она хочет, чтобы я сделал? Предъявить его? Позволить ей взять всю вину за Вэллса?
Если бы я был хотя бы наполовину тем мужчиной, который ей нужен... я бы порвал письмо. Сжёг его. Растоптал пепел.
Черт возьми, в любом случае это не настоящее признание. Оно сфабриковано. Чтобы защитить Сэди. Мне не нужны мои проницательные навыки детектива, чтобы разобрать ложь, но они помогают.
Они так хорошо помогают, что я могу догадаться, какую роль во всем этом сыграла Сэди. Без Сэди Эйвери никогда бы не узнала, кто ее настоящий похититель, она не испытывала бы тех мучений, которые испытывает сейчас. Совесть разрывает ее на части. Если бы Сэди не совершила самосуд и пришла ко мне с правдой, Вэллс сидел бы в тюрьме. Эйвери была бы в безопасности. И единственной, кому грозила бы опасность от прошлого, была бы Сэди.