- Вот именно, - наконец, произносит она. - И я не волнуюсь, Куинн. Я знаю, что тебе придется сделать правильный выбор, и я готова принять это.
Ее письмо тяжелым грузом лежит в моем внутреннем кармане у груди. Она быстро кивает.
- Хорошо. Но есть еще кое-что, о чем тебе необходимо знать.
Мой желудок сжимается от ее слов. Я не уверен, что смогу справиться с еще одним признанием.
- Сегодня мы обнаружили отпечаток на пятой жертве, - профессиональным тоном говорит она, сразу переходя к делу. - Отпечаток отправили техникам для поиска совпадений, но я знала... я просто знала, - она судорожно вздыхает и вытягивает свою руку из моего захвата. - Это отпечаток пальца Прайса Вэллса. Я не уверена, откуда он у Альфы, но след был на теле.
Я пытаюсь сопоставить слишком много теорий одновременно, и ни одна из них не объясняет, зачем Альфе вписывать еще одного персонажа в общую картину. Кроме единственного варианта - Альфа знает.
Ее глаза блестят в отражении слабого света монитора.
- Человек в маске, который похитил меня. Да. Он знал. Теперь я понимаю, он был тем же человеком, который связался со мной на форуме... но я не сделала того, что он требовал. Я изменила отчеты о смерти жертв, заявив, что это были не несчастные случаи. Мне сказали, если я не буду сотрудничать, то они расскажут, что я сделала ... - она замолкает.
И именно поэтому, в конечном счете, она подвергает себя риску. Она чувствует ответственность за этих женщин - за то, что ее действия каким-то образом повлияли на их судьбу. Я, черт возьми, не психолог, но я уверен, что это какая-то форма неуместного чувства вины, ведь ее активность в Даркнете не была катализатором всех последующих убийств. И ее отчет о смерти доктора Вэллса не на ее совести.
Виноваты люди, стоящие за этими преступлениями.
Чтобы собрать все кусочки паззла и определить, какое отношение эта преступная сеть имеет к Вэллсу, потребуется время. Больше времени, чем у меня есть в данный момент. Слишком много вопросов требуют ответов. Но у меня есть только один для Эйвери.
- Так вот почему ты делаешь это сегодня вечером? - я выдерживаю ее взгляд. - Чтобы заставить Альфу замолчать.
Ее черты искажаются в гневе.
- Нет. Конечно, нет. Если бы это было так, я бы не изменила отчет о смерти. Я бы никогда не рассказала тебе правду.
Тиски, сжимающие мою грудь, немного ослабевают.
- Ясно.
Она моргает, и ошеломленное выражение лица стирает вспышку гнева.
Как бы то ни было, я ей верю. Пока Эйвери не похитили и весь ее мир не поглотили страх и боль, она была самым профессиональным и нравственным человеком, которого я знал. Она все еще такая... только я не уверен, насколько сильно повлияла Сэди на ее действия.
Да пошло оно все к черту. Я зашел так далеко, я завершу начатое. У меня нет другого выбора.
- Не думай ни об отпечатках пальцев, ни о Вэллсе, ни о чем другом, пока ты там, - я обхватываю ее лицо руками, всматриваясь в ее темные глаза. - Просто сосредоточься на том, чтобы быть в безопасности.
Она сглатывает, и я чувствую ее пульс под своими пальцами. Ее губы приоткрываются, и горячее дыхание касается моей кожи, но, прежде чем она успевает высказать свои мысли, нас прерывают.
С усилием я отстраняюсь, когда Карсон и Ларкин входят в конференц-зал. Карсон одет в дорогой костюм марки, которую я бы вряд ли узнал. Ларкин выглядит самодовольным и гордым своим преображением новичка в предпринимателя по покупке рабов.
- Очень мило, - высказываюсь я, пока Карсон поправляет галстук. - Ты отлично впишешься, - я перевожу взгляд на Ларкина, - в компанию остальных извращенцев.
Адвокат не удивлен моим комментарием. На самом деле он улыбается, отмахиваясь от моего сарказма как от своего дизайнерского костюма.
- Ваш детектив хорошо справляется с задачей. И я приму это как комплимент.
Алексис возвращается и начинает инструктировать Карсона и Эйвери о других нюансах и этикете клуба, а я нахожу Сэди и Колтона, проверяющих оборудование для наблюдения. Мне кажется, они должны участвовать в подготовительной работе.
Когда Карсон отходит от группы, я тут же перехватываю его. Я кладу руку ему на затылок и притягиваю ближе.
- Это должно быть само собой разумеющимся, но я постараюсь говорить предельно понятно, - я хватаю его за шею. - Эйвери не должна пострадать. Ни царапины. Ни синяка. Ни малейшего касания – кого-либо – к ней. Ясно?