Зато он больше не будет улетать далеко и надолго. Будет каждый вечер, каждую ночь дома…
Валентина крепче прижалась к нему. Что ж, так и быть, она будет делить Альбана с аэропортом, кланом Эсперандье и даже с когортой приятелей, лишь бы только он всегда был рядом. Всегда был на земле.
— Прогноз погоды на воскресенье не слишком оптимистичный, — неожиданно проговорил Альбан.
— Снег? Метель? Это будет так романтично!
— Нет. Обещают очередное похолодание и дождь.
— Что ж, говорят ведь: «Дождь на молодых — к счастью»!
Отодвинувшись, она улыбнулась с самым счастливым видом и добавила:
— Дождь, снег, жара… Все равно это будет самый счастливый и радостный день!
— А в церкви кое-кто начнет щелкать зубами, — пошутил Альбан.
Автоматическим движением он снял очки, вытер их о свитер и, не удовлетворившись результатом, ополоснул линзы под краном.
— Когда мы познакомились, я не носил очки, — сказал он, водружая оправу на нос.
— Я люблю тебя и в очках, и без очков. Кстати, они тебе идут.
Они никогда не говорили об аварии. Создавалось впечатление, что Альбан забыл о ней. Единственное, о чем он предпочитал помнить, это слезы Валентины, склонившейся над его кроватью в больнице. Если бы в тот день она сдержалась, у них все могло сложиться по-другому. Но ей было так больно видеть Альбана, чье лицо до половины скрывала повязка, что она не выдержала. Валентина уже тогда любила Альбана слишком сильно и догадалась, в какое отчаяние привело его осознание того, что он не сможет летать, что ему придется отказаться от образа жизни, во всем его устраивавшего. И когда она его увидела — уязвимого, подавленного, а раньше такого уверенного в том, что все ему по плечу, — душа молодой женщины перевернулась. Ее сердце сжималось от сострадания каждый раз, когда Альбан снимал очки и смотрел на них с озадаченным видом, словно не понимая, откуда они взялись. По вечерам, когда они оба читали в постели, наставал момент, когда он снимал их и поворачивался к Валентине. Он был таким, как прежде, и все-таки чуть другим, потому что глаза его казались «обнаженными». Эти темные, бархатные глаза, в которых ей хотелось утонуть…
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Альбан.
Должно быть, взгляд Валентины выдал ее мысли.
— Ты выбрал одежду на завтра?
— Софи мне помогла. По крайней мере, с выбором галстука.
Ох уж эта вездесущая Софи! Софи, которая приносит посылки и охотно выступает в роли имиджмейкера! Проглотив колкую реплику, Валентина заставила себя улыбнуться.
— Значит, все просто прекрасно! — решительно заявила она.
10
Синоптики оказались правы: за ночь на побережье сильно похолодало. Утром тридцатого декабря шел мелкий дождик, и дороги покрылись ледяной коркой. Пейзаж застыл под свинцовым небом.
Все утро на «Пароходе» царило шумное оживление: дети в предвкушении праздника не могли усидеть на месте, и Софи приходилось время от времени на них прикрикивать.
Малори, которая приехала вчера поздно вечером, встала ни свет ни заря, поэтому к одиннадцати все было готово. Она справедливо решила, что Валентина не сможет в день своей свадьбы все сделать сама. «Это было бы не слишком весело!» — заявила Малори мужу, отправляясь в комнату к будущей невестке.
Альбан, ловко отвертевшись от участия в общей суете, нашел братьев в кухне.
В половину второго их ждали на обед в отеле «Normandy», в Довиле, но Жиль настоял на том, чтобы еще до отъезда выпить по бокалу шампанского.
— Мы ведь даже не похоронили твою холостяцкую жизнь! — сказал он Альбану, откупоривая бутылку «Louis Roederer». — По крайней мере, выпьем хоть раз в мужском кругу… Кто сядет за руль и на чем мы поедем? — спросил Коля. — Сегодня на дорогах скользко, а до вечера мы напьемся как сапожники!
— Валентина если и выпьет, то чуть-чуть, она в положении.
— А Малори вообще не пьет, — напомнил Коля. — В крайнем случае вызовем такси. Не портить же себе удовольствие!
Они опустошили свои бокалы, когда в кухню вошла Жозефина.
— Мой зонтик отлично поработал ледорубом! — объявила она. — На улице настоящий каток!
На голове пожилой дамы была миниатюрная серая фетровая шляпка с перышком — довольно старомодная, но очаровательная.
— Шикарная у тебя шляпка! — воскликнул Коля.
— Увы, из-за этой шляпы у меня испортилась прическа, поэтому я целый день буду ходить в ней!