– Ты думаешь, что таким образом сохранил бы свою связь с ней в секрете? – Карин вырвала руку. – Меня это не волнует, имей ты хоть сто любовниц. Тысячу! Ты можешь иметь столько женщин, сколько тебе заблагорассудится!
– Если это так, – с самодовольной улыбкой спросил Рэйф, – почему ты так беснуешься?
– Потому что мне не нравится, когда из меня делают дуру!
– Карин. – Рэйф откашлялся. – Я уже признал, что не должен был приглашать Клаудию. Кроме того, я должен был рассказать тебе о ней.
Карин рассмеялась.
– Зачем? Чтобы я дала тебе свое благословение перед тем, как ты в очередной раз уложишь ее в постель?
– Ты – моя жена, – строго сказал Рэйф. – И отныне ты – единственная женщина, которая будет делить со мной постель.
– Час от часу не легче! – Карин сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. – По твоему извращенному кодексу чести, я призвана заменить твою любовницу в твоей постели, раз уж так получилось?
– Как я заменил твоего любовника?
– Провались ты пропадом, Рэйф! – Карин чуть было снова не кинулась на него с кулаками. – Я легла с тобой в постель, потому что захотела этого, потому что с тобой я почувствовала… ты дал мне почувствовать…
Она прикусила язык, во все глаза глядя на Рэйфа и проклиная свою несдержанность. Повисла тишина, время, казалось, остановилось. Карин отступила на один шаг, другой…
– Просто отпусти меня домой, – срывающимся шепотом попросила она. – Отдай мне ребенка и…
Руки Рэйфа легли ей на плечи и сжали их.
– И что же я дал тебе почувствовать?
Карин покачала головой.
– Ничего. Я не знаю, почему так сказала. – Она действительно не знала. Она никогда не позволяла себе задумываться о причинах, толкнувших ее в объятия Рэйфа той ночью. Тем более она не хотела думать об этом сейчас, когда он стоял так близко от нее. – Рэйф, давай положим конец этому фарсу. Это не брак, а какая-то… мыльная опера. Ты женился на мне из-за Эми, но стоит ей стать постарше, и она все поймет. Она почувствует, что мы…
Рэйф притянул ее к себе. Карин уперлась в его грудь ладонями, но он все-таки прижал ее одеревенелое тело к себе.
– Ответь мне, что я дал тебе почувствовать в ту ночь, когда ты отдалась мне?
Его глаза были темны и бездонны, как тогда, той ночью. Дрожа, Карин отвернула лицо, зная, как небезопасно смотреть в эти глаза, когда нельзя ни солгать, ни сказать правду.
– Я почувствовала… Я ничего не почувствовала той ночью.
– Ах, ничего. Как же это я сразу не догадался. – Он нежно взял ее за подбородок, повернул лицо и заставил смотреть в глаза. – Именно поэтому ты дрожала тогда точно так же, как дрожишь сейчас, поэтому вырываешься из моих объятий. – Он улыбнулся и достал из кармана носовой платок. – Интересно, как бы все повернулось, если бы той ночью ты выглядела так же, как сегодня. – Очень осторожно он стер остатки отвратительной красной помады с ее губ. – Я полагаю, что еще смог бы распознать, что скрыто под уродливым платьем, но вот помада…
Карин не могла не рассмеяться.
– Кошмар! Представляю, что подумали твои друзья.
– Я скажу им, что это старая американская традиция, – серьезно сказал Рэйф. – Я скажу, что невеста должна предстать пред очи жениха в самом непривлекательном виде, чтобы убедиться, что он любит ее любую, какое бы платье она не надела… – Он подергал оборки вокруг ее шеи. – Есть ли название у этого цвета?
– Мерзко-зеленый. Но ты ушел от главной темы. Клаудия – твоя любовница?
– Нет. – Улыбка Рэйфа погасла.
– Тогда кто она тебе? Есть в твоем языке слово, определяющее, какое место она занимает в твоей жизни?
– Такое же, как и в твоей. Она просто друг.
– Чрезвычайно дружелюбный друг, насколько я заметила.
– Я должен извиниться. Я как-то раньше не обращал внимания, как часто она… хм-м… прикасается ко мне. Кроме того, как я уже говорил, я должен был рассказать тебе о ней.
– Вы были помолвлены…
– Это было давно. Пять лет назад, даже больше. Помолвку расторг я. – Ладони Рэйфа скользнули по ее предплечьям, рукам, пока пальцы не сомкнулись на запястьях. – Она избалованная богатая девочка. Не женщина, а именно девочка, которая ничуть не повзрослела за эти годы. Она по-прежнему не имеет представления о верности и преданности. – Рэйф глубоко вздохнул. – Я считаю, что когда мужчина и женщина женятся, они берут на себя определенные обязательства и должны выполнять свои клятвы. Один мужчина, одна женщина – никого больше.
– Она все еще хочет тебя.
– Она флиртует с каждым мужчиной. Для нее это так же естественно, как дышать. Впрочем… ты права. Я до сих пор консультирую ее по некоторым деловым вопросом, но думаю, ей пора подыскать себе другого консультанта.
– Ради Бога, ты не должен расставаться с ней из-за меня.
– Я давно расстался с ней. Много лет назад. – Он улыбнулся и по очереди поцеловал ее руки. – Кроме того, ты намного красивее ее.
– Если ты думаешь, что меня волнует… – Карин заколебалась. – Правда? Ты считаешь меня красивее Клаудии?
Рэйф усмехнулся.
– Разумеется, хотя остальным трудно было это увидеть сегодня вечером.
– Ты хочешь сказать, что тебе не нравится это платье? – Карин заносчиво вскинула подбородок. – Но это твоя вина. Ты не имел права насильно переселять меня в эту комнату.
– Я имею на тебя все права. – Он смягчил свои слова нежным объятием. – Ведь ты – моя жена.
Не расслабляйся, не плавься в его руках, взывала к себе Карин…
– Мы женаты. И не стану лгать ни тебе, ни себе самому – я хочу тебя. А ты, я уверен, хочешь меня. – Он приник к ее губам.
Она посмотрела в его бездонные глаза и задала вопрос, который мучил ее все эти месяцы.
– Почему ты без единого слова покинул меня той ночью?
– Ты закрылась в ванной, – его голос стал жестким, – дав таким образом понять, что я тебе больше не нужен.
Карин глубоко вздохнула и прижала ладони к его груди.
– Я сделала это только потому… потому, что мне было стыдно за свое поведение.
– Ну да, переспала с незнакомцем, – быстро уточнил Рэйф.
– Да, и вела себя при этом… прямо-таки необузданно.
Рэйф застонал и засмеялся одновременно, потом прижал ее к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула, но только на миг. Все встало на свои места – он был ее мужем, и не было ничего зазорного в том, что она хотела его, была готова отдать себя, пусть даже их брак и не был основан на любви. Впервые с той единственной ночи, когда они зачали Эми, Карин снова была в его объятиях.
– Я никогда не забывал той ночи, – прошептал Рэйф у самых ее губ. Его голос был низким и хриплым, а руки, ласкающие ее спину, удивительно нежными. – То, что случилось… Я никогда не испытывал ничего подобного.
– Я тоже.
Рэйф взял ее лицо в ладони и стал поглаживать большими пальцами скулы.
– Ты так красива, – шептал он. – Красива и хрупка. Пусть твой доктор и сказал, что ты здорова, но что он понимает! А я еще и гостей пригласил полон дом…
Карин улыбнулась.
– Ну, допустим, не полон…
– Мы должны были провести этот вечер только вдвоем. Я должен был уложить тебя в постель еще несколько часов назад.
– Уложить меня… Рэйф? Что ты делаешь?
– То, что должен был сделать уже давно, а не терзать тебя с помощью Клаудии. – Он повернул ее спиной к себе и расстегнул молнию на платье. – Укладываю тебя в постель.
– Нет! Я хочу сказать, что могу раздеться сама…
– Тс-с-с.
Он наклонил голову и прижался губами к ее обнажившейся шее. Мягкий стон исторгся из ее груди, и этот звук, это молчаливое признание в том, что она хочет его и больше не отвергает, немедленно возбудило его до предела.
Но нет, он не станет заниматься с ней любовью этой ночью. Она утомлена, измучена, и это его вина. Он обидел ее, сильно обидел. Он шантажом заставил ее выйти за него замуж вместо того, чтобы уговорить, убедить, очаровать. Он попросту с корнем вырвал ее из привычной жизни.