– Как трогательно. И вы думаете, я поверю вам?
– Конечно. Я сделал это ради вашей сестры, которая очень беспокоится о вас.
– Ни о чем таком я не знаю.
– И напрасно. У нее о вас совершенно ложное представление. Она даже мысли не допускает, что вы можете мне не понравиться.
– Ха! Такие же иллюзии у нее были и на ваш счет, Южно-американский Неандерталец. И уж если вы вспомнили о моей семье, подумайте, как они отреагируют, когда я расскажу им о том, что вы сделали.
– Николас и Джонас наверняка скажут, что я забыл засунуть вам кляп в рот. – Рэйф поудобнее перехватил свою ношу. Карин была хрупкой и легкой, но извивалась, как змея. Удерживать ее, одновременно увертываясь от града ударов, было нелегко. Он подумал было перекинуть ее через плечо, но вовремя вспомнил о количестве выпитого ею алкоголя и отказался от этой мысли. – Что касается ваших сводных братьев… – он посмотрел на нее суровым взглядом. – Я встречался с ними. И из того, что я узнал о Тайлере, Гейдже, Тревисе и Слейде, они бы… Рэйф остановился. Они вышли к слабо освещенному фонтану, вокруг которого стояли скамейки из тикового дерева. Из медного кувшина, который держала в руках каменная нимфа, лилась бесконечная струя воды.
– Они бы что? – требовательно спросила девушка.
– Они бы зааплодировали тому, что я собираюсь сейчас сделать.
С этими словами он подошел к фонтану и бросил Карин в воду.
Она плюхнулась прямо «пятой точкой», неуклюже вывернув ноги, отчего ее платье задралось до самых бедер. Ну, вот теперь она чистая и трезвая, со злорадным удовлетворением подумал Рэйф, наблюдая за тем, как вода из кувшина нимфы льется на голову Карин Брустер.
Наступившая тишина была зловещей. Казалось, стихло даже журчание воды. Как в замедленной съемке рот Карин открылся, округлился и леденящее кровь «А-а-а…» разрезало тишину.
Какая жалость – испортить такое чудесное платье, бесстрастно подумал Рэйф. Черный шелк, вырез достаточно глубокий, чтобы увидеть соблазнительные округлости груди, и длина, позволяющая оценить совершенство ног. Впрочем, в мокром шелке были свои преимущества – плотно облегая тело Карин, он позволял увидеть пики сосков, напрягшихся от холодной воды.
Красавица… но не более того. Она никогда не заинтересует мужчину, пребывающего в здравом уме. Однако провести с ней не всю жизнь, а одну ночь было бы любопытно.
Тело Рэйфа с удивительной быстротой отреагировало на эту мысль. Это был вызов – превратить эту ярость в ее темных глазах в страсть, направить этот бешеный темперамент совсем в другое русло. Рэйф ни минуты не сомневался в успехе. Он укротит эту дикую кошку в постели так же, как укротил только что.
Он мысленно увидел, как стягивает с плеч тонкие бретельки черного платья, затем медленно снимает кружевные черные трусики, как длинные стройные ноги обвиваются вокруг его талии, а он берет в ладони это прелестное лицо и пробует на вкус эти полные мягкие губы…
Спятил он что ли? Да, Карин Брустер красива, но дом Бэрона, как Джонас и обещал, был полон очаровательных женщин, тихих, мягких, покладистых и трезвых. Впрочем, он подозревал, что Карин тоже трезвая… уже. Злость, адреналин и холодная вода наверняка развеяли алкогольный туман.
Да, развеяли, решил он, наблюдая сверху, как она барахтается в воде. Крики уже давно превратились в стоны. Рэйф испытал приступ жалости. Поколебавшись, он подошел ближе и протянул руку.
– Хватайтесь за руку, – велел он, – я помогу вам выбраться.
– Я вполне в состоянии помочь себе сама.
Решив продемонстрировать это, Карин попыталась встать на ноги, но поскользнулась на мраморном дне, судорожно взмахнула руками… и снова оказалась в объятиях Рэйфа.
– Больше никогда не делайте этого, – яростно прошипела Карин. – Немедленно…
– … отпустите меня, – закончил Рэйф. – Поверьте, именно это я и собираюсь сделать. – Он поставил Карин на ноги, снял пиджак и набросил ей на плечи. Она хотела сбросить его, но он взял пиджак за лацканы и плотно запахнул.
– Мне не нужен ваш пиджак, мне от вас вообще ничего не нужно.
– Вы замерзли.
– Я промокла, – едко ответила Карин, – и если вы очень постараетесь, то сможете догадаться каким образом.
– Вы были пьяны.
– И?
– А теперь нет.
– Отлично. Это что, специальный бразильский метод борьбы с пьянством? Вы, что, никогда не слышали о черном кофе?
– Я предлагал кофе, но вы отказались.
– И т-т-тогда вы р-р-решили…
Рэйф нахмурился.
– У вас стучат зубы.
– У в-в-вас бы тоже застучали, если бы кто-нибудь бросил вас в фонтан.
– Пойдемте. – Он протянул руку, она отпрянула.
– Я н-н-никуда с вами не п-п-пойду.
Карин вскинула подбородок и надменно посмотрела на Рэйфа. Он решил поспорить, но подумав, вздохнул и снова подхватил ее на руки.
– Эй! – закричала она, увидев, что он снова несет ее в темноту сада. – С-с-смерти своей желаете? Я же говорила, моя семья будет…
– …проведывать вас в больнице, – насмешливо сказал он, – если вы не примите горячий душ и не переоденетесь.
– Это в-в-вы виноваты в том, что я промокла до н-н-нитки!
– Зато вы протрезвели.
Я не могла протрезветь. Я хочу сказать, что даже если допустить, что я была пьяна, а я не была пьяна, как я могла протрезветь за пять минут?
– Холодная вода. Это помогает.
– Откуда вы знаете?
– Мужчина знает такие вещи. Обнимите меня за шею, пожалуйста.
– И не подумаю.
Рэйф вздохнул, снова подумал, не перекинуть ли ее через плечо, и снова решил не делать этого.
– Можем ли мы как-нибудь войти в дом, минуя любопытных гостей? Если вы, конечно, не хотите второй части представления. Учитывая, каким драматическим был первый акт, второй может привлечь еще больше зрителей.
– Это ваша версия. Мне же кажется, что представление устроили вы.
– Бармен не согласился бы с вами.
– Какой бар… – начала говорить Карин и вдруг осеклась. Рэйф услышал, как у нее перехватило дыхание, и понял, что она вспомнила. – Ах, этот бармен. – Она откашлялась. – Я… Я вспоминаю теперь.
– Неужели?
– Да. По крайней мере, я помню… Скажите мне правду! Я выставила себя полной дурой, да?
Рэйф заколебался. Конечно, она выставила себя дурой, но какой смысл говорить ей об этом.
– Вы были – как бы это сказать? – слегка навеселе.
– Другими словами, – слабым голосом сказала Карин, – ваш ответ «да».
– Люди забудут, – успокоил ее Рэйф.
– Вряд ли они скоро забудут женщину, которую унесли с вечеринки, как… мешок с картошкой.
Рэйф решил пожалеть ее.
– А может, они решат, что некий мужчина был так потрясен вашей красотой, что не захотел делить вас ни с кем.
– Очень великодушно с вашей стороны. Если бы я не знала правду, то почти поверила бы вам.
– Именно эту историю я расскажу завтра, если меня спросят.
– Это не просто великодушно. Это очень галантно. Кстати, задняя дверь вон там, за этим кустарником.
Дверь оказалась открытой, и они очутились в огромной кухне, к счастью, пустой.
– Теперь вы можете поставить меня, – сказала Карин.
Рэйф уже подумывал об этом, но во время вспомнил, что по его вине она мокрая и продрогшая.
– Я отнесу вас в вашу комнату. Не спорьте. Просто скажите, где она находится.
Услышав ответ, Рэйф стремительно поднялся по служебной лестнице на второй этаж.
– Вот эта дверь, – сказала Карин, – слева.
Она вытянула руку и толкнула дверь; Рэйф внес ее в комнату и локтем закрыл дверь за собой. В комнате стоял едва уловимый запах духов Карин.
– Теперь вы действительно можете поставить меня.
Рэйф кивнул.
– Конечно, – ответил он, но не поставил. Он стоял в темноте, продолжая держать ее на руках и размышляя, как она может пахнуть жасмином и розами после купания в фонтане. Еще он думал о том, почему его собственные руки вышли из повиновения и сжимают девушку все крепче, если он собирался отпустить ее.