— У Алексы свои отношения с туземцами. Нам этого не понять.
— Туземцы? — взрываясь, кричала она. — Это их страна, а мы здесь только гости, незваные причем. Цивилизация этих туземцев существовала задолго до Рождества Христова. Вы, все мы должны учиться у них, а не пытаться все разрушить и навязать свое… Посмотрите на себя! Посмотрите на свою одежду, посмотрите на… Вы никогда не задумывались над тем, как примитивно мы выглядим? Наверное, так же примитивно, как варвары, покорившие Рим.
— Алексу не остановить, если она села на своего конька!
Как ее злило, что они не хотели прислушиваться к ее словам и только нарочно подстрекали Алексу «изложить закон», как они называли это.
С другой стороны, когда Алексе было это на руку, она могла вести себя властно и величественно, как всякая дама из английского высшего общества.
— Я хочу пить. Я, пожалуй, выпью немного вина, спасибо. Фруктов не надо, я не голодна. А теперь я хотела бы принять ванну.
— Ванну… Сейчас, мисс? Вы хотите, чтобы я принесла сюда горячей воды?
Даже в слабом свете двух свечей Алекса заметила недоумение на лице девушки, это заставило ее немного смягчиться.
— Нет, я не хочу горячую воду, в такую-то жару. Но я надеюсь, здесь можно где-нибудь искупаться?.. Где вы обычно купаетесь? У нас…
Сингальцы обязательно мылись хотя бы раз в день, а то и чаще, если было особенно жарко. Они купались в источниках, маленьких речушках или под водопадами. Алекса вопросительно посмотрела на симпатичную молодую женщину, которая, наверное, была одного возраста с ней, и повторила свой вопрос на сингальском языке.
Сообразив, что от нее хотят, девушка покачала головой:
— Не здесь, мисс. Здесь есть только ванны и бассейн с морской водой. Но нынешний губернатор и его супруга никогда не пользуются бассейном.
Алекса сбросила с себя простыни и спустила ноги с кровати. Поднявшись, она сладко потянулась. Алекса сделала вид, что не заметила изумления, написанного на лице молодой горничной, которая, очевидно, никогда не видела обнаженной «английской мисс».
— Это звучит довольно заманчиво, — весело сказала она. — Пока я пью вино, расскажи об этом бассейне. Он далеко от дома? Сколько туда добираться?
До недавнего времени Меника помогала убирать постели в доме, и лишь теперь ее сделали горничной. Мать Меники, служившая у нескольких губернаторов, четко проинструктировала дочь, что входит в ее обязанности. Она должна подчиняться приказам и ни при каких обстоятельствах не распускать язык, никто не должен знать то, что она слышала или видела. Никогда! Девушка четко запомнила указания матери. Она прекрасно знала, почему кожа у нее значительно светлее, чем у матери, и глаза у нее светло-карие, а не черные. Она понимала, почему считалось, что отец ее умер. Иногда она задумывалась над тем, какой же именно губернатор был ее отцом, но старалась выкинуть из головы подобные мысли. Может, это был и не губернатор, а кто-нибудь из гостей. У нынешнего губернатора Меника должна была обслуживать только женщин, приехавших в гости, но она прекрасно помнила то время, когда была вынуждена ложиться в постель с пьяными, плохо пахнущими англичанами, которые бесцеремонно пользовались ее телом, а затем с коротким шлепком выгоняли. В редких случаях ей давали несколько рупий. Меника, сколько она себя помнит, всегда трезво относилась к жизни, принимая ее со всеми жестокостями и радостями. В душе она была буддисткой, как ее мать да и все слуги в доме губернатора, но, как и они, Меника была вынуждена притворяться христианкой, чтобы не остаться без работы. Это было не важно: молитвы, которые она вызубрила и бездумно повторяла, ничего не значили для нее. Что действительно имело значение — это истинные мысли человека, его истинная вера, стиль жизни, не позволяющий причинять вред ни одному живому существу.
Обычно, прислуживая гостям, Меника лишь подчинялась приказам и отвечала на вопросы столь лаконично, насколько это было возможно. Ей еще не приходилось сталкиваться с гостями, говорящими на ее языке, которые не стеснялись бы стоять перед прислугой в голом виде, попивая вино, и которые просили бы ее подробно рассказать о губернаторском бассейне.
— Ты распаковала мои вещи? Спасибо! Мне нужно найти какую-нибудь легкую одежду…
Из шкафа сандалового дерева Алекса достала свой самый любимый и удобный костюм — национальную одежду сингальских крестьянок. Алекса ожидала увидеть удивление на лице служанки, но оно оставалось бесстрастным, Меника молча стояла в ожидании следующего приказа. «Меника… Да, именно так ее зовут. Тетя Хэри так называла се. Красивое имя, оно означает „прекрасная жемчужина“. Да и сама Меника очень хороша собой и заслуживает большего в этой жизни! Но у нее нет выбора. Мне хотелось бы поговорить с ней, узнать, о чем она думает, о чем мечтает», — размышляла Алекса. Но между ними был барьер, барьер, установленный обстоятельствами, строгой системой этикета и условностей, четкими правилами, что можно делать и что делать не позволяется.
Поэтому, вместо того чтобы действительно спросить Менику о чем ей хотелось, Алекса подошла к окну и лишь поинтересовалась:
— Сегодня полнолуние?
— Это ночь после Пойи… Так буддисты называют полнолуние, — быстро поправила себя Меника, надеясь, что ее промах не был замечен. Вчера ей удалось выкроить несколько минут и посетить храм, ведь это был День Пойи — большой праздник для буддистов. Но об этом Меника не рассказала даже матери.
— Моя няня тоже буддистка, и несколько раз мы с ней ходили в храм в День Пойи, — мягко сказала Алекса. — В нашем храме живет всеобщая любимица — кобра, которая больше всего на свете обожает молоко! Когда с ней познакомишься поближе, она оказывается доброй и ласковой.
Потом резко и так неожиданно, что сама напомнила оторопевшей Менике кобру, Алекса сказала:
— А вообще-то я думаю, что такая полная луна и такая ясная ночь означают, что мы с легкостью найдем дорогу к бассейну, правда? — Заметив удивление на ранее бесстрастном лице Меники, Алекса терпеливо добавила: — Я имею в виду бассейн губернатора, о котором ты мне рассказывала.
— Мисс, вероятно, шутит?
— Да совсем нет. Я действительно хочу поплавать в лунном свете без всякой одежды, как язычница! Я хорошо плаваю, поэтому ты можешь не бояться, что я утону, а ты потом окажешься виноватой в этом. Кроме того… — Алекса глубоко вздохнула. — Когда мы одни, можешь называть меня не мисс, а просто Алекс или Алекса, как хочешь. В любом случае, имей это в виду, я твердо решила пойти туда — с тобой или без тебя. Обещаю быть очень осторожной, чтобы не навлечь на тебя неприятности. Ну?.. Пожалуйста!
Алекса уже собралась было подарить Менике золотой браслетик или дать несколько рупий, но вдруг подумала, что будет лучше, если она просто скажет учтивое слово «карунакола», которое тоже означало «пожалуйста», но употреблялось только в разговоре с равными и выражало большое уважение и почтение.
— Вы не можете просить меня о подобных вещах. Если другая дама проснется, она очень рассердится и будет ругать меня. Кроме того, плавать там одной совсем небезопасно. В Коломбо полно грабителей и плохих людей, которые, увидев, что вы одеты… не как английская леди…