Детектив слушал об истории любви Брэндона и мисс Мортон и с каждым новым изречением собеседника убеждался в том, что эта история никогда бы не смогла иметь счастливый финал, так как любовь была односторонней. Нет, не безответной, ведь Кейт отвечала на ухаживания Сандерса, только без той эйфории, которая исходила от её партнёра.
Брэндон продолжал:
– Конечно, мистер Бедфорд, это меня подкосило. Но я ей ничего не мог предложить… Я попросил её остаться на ночь, думал, что она передумает, но, когда я проснулся, её уже не было. А в университете она холодно поздоровалась, будто всё то, что было между нами, мне приснилось… – он ещё несколько минут изливал душу детективу о своей несчастной любви. Было видно, что за всё это время он просто никому не мог выговориться, рассказать о наболевшем, а тут такой случай. Постепенно Брэндону становилось всё легче, с его плеч снималась тяжёлая ноша. Он хранил всё это в тайне, чтобы не заиметь проблем ни себе, ни его любимой, вдруг бы её стали осуждать. Для него это было куда больнее, чем бы в него тыкали пальцем и шептались о его связи со студенткой. Такие истории сплошь и рядом, но наличие и обличение одной из них вызывает дикий интерес у любопытных особ, а сплетни рождаются в считанные секунды и также быстро облетают всю округу. – …в три часа дня у неё была назначена пересдача. Я договорился с коллегой, чтобы её сильно не мучали, а почти сразу поставили «хорошо». Это стоило мне труда, но что не сделаешь ради любимого человека. Сам же сидел на кафедре и читал; старался не появляться у неё на глазах и про себя надеялся, что она зайдет сюда, как обычно, будто бы у нас всё нормально…
«Единственным мотивом может быть ревность. Похищение из ревности. Но это не доказано. Он мне всё рассказал, может ли это значить, что Сандерс тут не причём? – размышлял Бедфорд. – Стал бы мне рассказывать это всё, если причастен? Характеристика вспыльчивости и эксцентричности ему подходит, но он всё-таки умеет управлять своими эмоциями, значит смог бы опомниться в тот момент, когда… Стоит его всё же проверить».
Такси подъехало к полицейскому участку, и уже второй раз за день детектив вошёл вовнутрь. У доски объявлений стоял Дейбор и Кондейл, они пили кофе и громко гоготали. Но, как только в дверях появился силуэт Бедфорда, то первый заметно помрачнел: как‐то бессознательно опустил голову вниз, скрипнул зубами и исподлобья смотрел на него. Он облизнул пересохшие губы и уже в пол-уха слышал, над чем смеется его друг.
Бедфорду нужно было срочно повидаться с Бруксом, но он трезво понимал, что его никто не пустит к камерам; оставалось лишь надеяться на то, что у мистера Мортона всё получилось. Тогда направился к компании двух полисменов.
– Амин Дейбор, мы можем поговорить?
– Безусловно, – ядовито выдавил из себя следователь и пошёл в сторону своего рабочего места. Кондейл так и остался в непонимании стоять со стаканом кофе в руках и хлопать своими маленькими глазками, наблюдая за картиной, как Дейбор уходит в сопровождении их, так называемого, врага.
Уже сидя за своим столом, на котором грудой валялись папки с делами, Амин прерывисто выдохнул и прокашлялся. Он взял в руку компьютерную мышь и нервно стал щёлкать ею, открывая какие‐то документы, файлы, будто что‐то искал. Его напряжение чувствовалось в радиусе пяти метров, глаза как сумасшедшие бегами туда‐сюда; всё тело и сознание боролось со здравым смыслом, с трудом предавая принципы. Это заметил и Бедфорд. На его лице чуть не просияла лукавая улыбка, и он, не дожидаясь галантного предложения присесть, сам расположился на стуле рядом со столом следователя, достал свой блокнот и положил на одну из папок жёлтый стикер.
– Мне нужно знать были на этот номер совершены звонки от некого Брэндона Сандерса в течение последнего часа. И летали ли эти два человека в Джексон, штат Вайоминг, в октябре. Если да, то можно узнать про документы?