— Только вместе!
— Есть у нас общежитие. Видели — корпуса рядом с заводом? Две минуты ходу. А то сдаются комнаты здесь, в деревне. Можете посмотреть еще сегодня.
— В таком случае попробуем снять комнату, — решает приятель Франтишка, принимая таким образом на себя ответственность за дальнейшую их жизнь.
К удивлению гостей, уже утративших кое-какие иллюзии, но еще не создавших новые, директор потянулся к телефону:
— Позвоню-ка насчет вас нашему инженеру по охране труда. Он живет неподалеку, и в его коттедже есть свободная комната. Оба поместитесь.
Согласно всем правилам, визит можно считать законченным. Все встают, желают друг другу всего самого лучшего. И чтоб новоиспеченным инженерам у нас понравилось, и чтоб не разочаровалась ни одна из договаривающихся сторон…
До коттеджа инженера по охране труда — или по технике безопасности, как угодно, — действительно всего два шага по каменистой, но грязной дороге. Коттедж по виду не отличишь от директорского. А владелец его всего на два-три года старше наших друзей. Черная щеточка усов под носом маскирует заячью губу. Уже извещенный по телефону, он, не теряя времени, ведет приятелей в мансарду. Превосходная комната залита солнцем, и пахнет в ней деревом и яблоками. Неудивительно: в мансарду ведет деревянная лестница с деревянными перилами, а в самой комнате, во всех четырех углах, на деревянном полу лежат в соломе кучки прошлогодних яблок. Одни ярко-красные, другие светятся желтизной, третьи похожи на маленькие елочные шарики, четвертые — на восковые бочоночки.
— К тому времени, как вы приедете, мы все это уже съедим, а что касается обстановки — там видно будет. Что-нибудь сами привезете, что-нибудь тут раздобудем…
Инженер с усиками держится так, словно искренне рад жильцам. Поэтому, чтоб подавить собственную застенчивость, приятели задают ему щекотливый вопрос: насчет квартирной платы. Им называют сумму столь ничтожную, что она кажется символической. Уговорились, с какого месяца они вступят во владение комнатой, и спустились вниз.
Если прощаясь с директором, Франтишек и его приятель держались как неопытные новички, то здесь они ведут себя так, словно прощаться — их основное занятие, жизненное назначение.
— Надеемся, мы хорошо сживемся с вами и станем добрыми соседями и товарищами по работе: — Гладко, без запинки льется их речь, и щеки не вспыхивают румянцем, не потеют ладони.
Да уж, искусность достигается упражнениями — хотя бы только в рукопожатиях или в выборе правильного тона, соответствующего выражения лица…
Тропинка в поле, если это только возможно, стала еще грязнее, чем час-другой назад. Предвесеннее солнце сделало свое дело и теперь садится в белые, оранжевые и лазурно-голубые дымы, окутавшие химический завод. Но станешь ли обращать внимание на такие вещи, когда тебе надо думать о покраске яблочной мансарды, о ковриках, кипятильниках, чашках и постелях? Франтишек мало что может предложить для совместного хозяйства, и он мысленно поздравляет себя с мудрым решением поступить на работу туда же, куда поступает его приятель; тот — в который уже раз! — приходит (и будет приходить) ему на помощь. Приятель перечисляет все необходимое для устройства на новом месте, и Франтишек не успевает поражаться. Здесь, на тропинке через море черной вязкой пашни, он впервые узнает, сколько всего скрывалось в недрах квартиры Моравцев! И какое значение приобретают сейчас для них лишние чашки, коврики, книги, полки! Обоим хочется поскорей в эту квартиру, прямо сейчас. А дорога, что ведет мимо старых яблонь, коробок корпусов, мимо кафе, где собирается местная интеллигенция, мимо давильни растительного масла и шоколадной фабрики, пустынна и бесконечна. Приятели решают остановить какую-нибудь попутную машину — сэкономить время и деньги. Но машин проезжает до жалости мало. В обоих направлениях. Так мало, что запечатлелась и девушка на противоположной стороне — она тоже машет редким грузовикам и бешеным мотоциклам. После каждой неудачи приятели переглядываются с девушкой. Потом начинают улыбаться друг другу. У девушки очень бледное лицо, синие глаза и невероятно пышные золотые волосы, стянутые по моде резинкой на затылке, так что кажется — тоненькая шейка, того и гляди, сломится под их тяжестью. На первый взгляд ей дашь лет пятнадцать, но, по мере того как проходят минуты, отсчитывающие интервалы между машинами, девушка все взрослеет. Наконец, в полном соответствии с увеличившимися интервалами, приятели соглашаются дать ей семнадцать лет. Она нравится обоим, и оба это тотчас угадывают. И вот уже — откуда ни возьмись — легла между ними небольшая тень. И это из-за девушки, которая вдобавок собирается ехать в противоположную сторону! Но ведь каждый в возрасте наших друзей готов в любую минуту встретить самую большую любовь своей жизни… И при этом шутить, словно речь идет о каком-нибудь пятачке, маленьком, блестящем, ничего не стоящем, который может где угодно попасться тебе под ноги, который так легко поднять…