— Одним словом, нам повезло, — говорит она, словно кооперативную квартиру можно выиграть в лотерею. — Но я слыхала, в пограничье тоже много строят. Вот увидите, скоро уже мы будем помогать вам устраиваться, — утешает она Франтишка. — Не вечно же вам ходить в холостяках…
К счастью, ее внимание привлекает стопка керамических драконов, рыб и бабочек, и она обращается к приятелю:
— Это ты мог бы ему оставить!
Приятель уже не выдерживает ее счастливого щебетанья и грубо бросает:
— Как же, он был бы на седьмом небе!
Однако остановить учительницу невозможно. Она всеми силами защищает свое искусство:
— А что? Все лучше, чем голые стены!
Она так гордится своими павлинами, как детишки бедняков перепившимся отцом.
Франтишек поспешил уберечь ее от нападок приятеля. Едва тот начал:
— Твоими рыбками не прикроешься и печку не затопишь… — как Франтишек, взяв за голову гипсовую рыбку, перебил его:
— Вот эта нравится мне больше всех!
Учительница делает великодушный жест:
— И берите, раз она вам нравится!
Она приняла рыбку из рук Франтишка, чтоб завернуть в газету это маленькое отступное. Подумала и прибавила еще змею. Одной рыбки за то, что Франтишек отказался вернуться в Прагу, право же, маловато.
Франтишек сияет. Приятель никак не может объяснить себе столь внезапную любовь друга к настенной пластике. А Франтишек просто добился своего. Опасность, что учительница будет поставлена перед ним в смешное положение, отведена. По крайней мере на то время, пока он здесь. А там пускай делают, что хотят.
Поскольку он уже ничем больше не может быть полезным, Франтишек собирается в дорогу. Никто его особенно не удерживает, да, если б и удерживал, он не сдался бы на уговоры. Его любопытство — как выглядит кооперативная квартира — удовлетворено, а проблемы, возникшие в связи с нею, он разрешать не вправе. И ему предстоит обратный путь. После взаимных обещаний писать, после установления факта, что город в пограничье не так далек от Праги, Франтишек откланялся. Когда он был уже у двери, стареющая учительница в приливе великодушия предлагает:
— Как-нибудь берите под мышку свой предмет да приезжайте к нам в гости на субботу!
Приятель язвительно поправляет ее:
— Девушку зовут Кветой.
— Ну, Франтишек не обиделся, что я назвала ее предметом. Так ведь говорится.
Приятель возвращает учительницу к реальности:
— Говорится? Ты хочешь сказать — когда-то говорилось?
Неприятную паузу, наступившую вслед за тем, он заполняет уточнением:
— В довоенных романах.
Учительница всхлипывает:
— Говори уж все, что думаешь! Во времена моей молодости — это ты имел в виду, да?
Она с трудом сдерживает слезы. Эту катастрофу Франтишку уже не предотвратить. Буханье захлопнутой двери разрушает мостик, по которому он мог бы вернуться туда, где светло, сухо, тепло. И приходится ему выйти на улицу, в ненастье, а за дверьми — плач. Жаль.
Но, несмотря на ненастье, ожидающее его на улице, Франтишек довольно мужественно перенес расставание с приятелем. Только переступив порог своей мансарды, вздохнул. В мансарде жуткая холодина. Наклонившись, чтоб открыть дверцы ледяной печки, Франтишек заметил на столе большой конверт. Недоуменно повертел его в руках — и вынул из конверта пачку приглашений. Стал читать — на всех одно и то же:
«Городской Национальный комитет приглашает Вас на открытое собрание избирателей».
Франтишек кинулся к инженеру по технике безопасности, владельцу коттеджа.
— Что же это такое?!
— По-моему, повестки. — Инженер удивленно воззрился на Франтишка: текст ведь совершенно ясен.
— Да, но почему их так много?
— Не знаю…
Лишь на другой день председатель Национального комитета объяснил: количество повесток соответствует числу избирателей его участка, и он должен вовремя вручить их всем им на дому.
— Но когда?.. — растерялся Франтишек. — Работа у нас сменная…
— Лучше всего вечером, когда люди дома, — посоветовал председатель.
— Я думал, это рассылают по почте…
— Ну да, почта! Если такая ни к чему не обязывающая бумажка придет по почте, люди ее просто выбросят. Разве можно полагаться на почту!
Франтишек только беспомощно вздохнул, сложил повестки и вышел, совсем упав духом. Отправился к детскому саду, вызвал Квету и развернул перед ней бумажки:
— Работы на целую неделю!
Квета, девчонка без роду-племени, не знавшая семейной жизни, не понимает досады Франтишка.
— Хочешь, помогу? Я с некоторыми знакома…