— Каморок без окон? Вот вы учились в Праге. Вы убеждены, что там в этом смысле лучше?
— Если я скажу, что не убежден и что в Праге не лучше, чего мы этим достигнем?
Франтишек с вызовом взглянул на директора, и тот поспешил извиниться:
— Простите. Я не имею права требовать, чтобы вы осуждали вашего друга, но чем дальше, тем чаще я себя спрашиваю… — Он замолчал, как бы обдумывая, стоит ли продолжать, но, заметив, что возбудил интерес в собеседнике, спросил: — На что таким людям социализм?
Вопрос повис в воздухе. Ответа нет. Соседи по столу тактично болтают о чем-то другом.
— Ну скажите сами, зачем им социализм? У них и до социализма были и приличные заработки, и просторные сухие квартиры. Они знают — нужно чего-то хотеть, да не знают, чего именно. То им кажется — мало свободы, то — мало информации. А мы сносим дома, кишащие клопами, подточенные плесенью, и домов этих столько, что впечатление такое, будто блуждаем мы по заколдованному кругу и ничего не делаем…
— Представьте, — перебил его Франтишек, — сегодня меня почти обругали. Одна старуха… Сказала — господа были и будут.
— Вот-вот, — живо подхватил директор. — Такой старухе плевать на политику. Ей интересно, когда она будет жить в человеческих условиях.
— Жалко, не она делает газеты, — усмехнулся Франтишек и на вопросительный взгляд директора объяснил: — Больше насчет жилья била бы тревогу, чем насчет поездок на Запад!
Интеллектуалы за столом, перестав прикидываться незаинтересованными, выразили шумное одобрение. К сожалению, все они уже подвыпили, так что беседу повело в такие дебри, откуда и не выберешься. Впрочем, Франтишек с директором успели сказать достаточно, чтоб понравиться друг другу. Между тем шум за столом, да и во всем зале крепчал, и Франтишек, кивнув на оставшиеся повестки, поднялся с места:
— Должен же кто-то заниматься этим! Я ведь и представить не мог, что делать это придется мне.
Теперь уже ничто не спасет его от глинистой тропинки к дому, где его примет в свои объятия холодная мансарда. Единственный плюс в этом бедствии то, что в такие поздние часы он не встретит ни инженера по технике безопасности, ни его супруги. А то они преследуют Франтишка любопытными взглядами в чаянии получить объяснение отъезду приятеля. Франтишку же вовсе не хочется ничего объяснять. По чисто престижным соображениям. Как во время первых выездов на автомобиле Франтишку удобнее было выступать в роли совладельца, так теперь ему удобнее помалкивать, делая вид, будто все идет по-старому.
В тот вечер это ему удалось. Франтишек прокрался на цыпочках по тихому дому, как вор, как пьяница, возвращающийся в поздний час.
Но последовали и другие вечера. В один из них жена инженера по технике безопасности утешала Франтишка разговорами о том, что и он когда-нибудь дождется перевода в Прагу; в другой вечер сам инженер сообщил ему, что в таких делах надо действовать с умом. Конечно, эта парочка не единственные люди, убежденные, что по тем или иным причинам Франтишек упустил редчайший шанс. И все его жалеют. Кроме Кветы — та ничего не знает. Но как раз она-то имеет право знать, что Франтишек вовсе не тот идеальный партнер, каким казался вначале. Франтишек полагает, что будет лучше, если он сам ей все скажет, развеет ее ничем не обоснованные иллюзии, будто и у него есть такие же шансы привести ее не слишком пока счастливую жизнь к happy end’у, как у его приятеля в отношении немолодой учительницы. Однако от решения до исполнения бывает далеко. Ничего! Франтишек твердо решил отложить неприятный разговор не далее чем до открытого собрания избирателей. И, решив так, стал с нетерпением ждать — скорее бы настал этот день! А когда он настал — чтоб скорее кончилось собрание! Его раздражало присутствие Кветы. А она пришла на собрание не из гражданских добродетелей, а чтоб насладиться сознанием собственных заслуг в привлечении граждан. И еще из любопытства: каков результат Франтишковой агитации? Многочисленность собравшихся превосходит ее ожидания. Ну и молодец Франтишек! Да и сама Квета по-своему молодец. Только уж слишком оно затянулось, это собрание. После обсуждения проекта будущего торгового центра, срока сноса старых кварталов, жалобы на молодых блюстителей порядка, которые, чтоб сократить путь, ходят прямо по газонам городского сквера, состоялось награждение милиционеров. Вот ведь — настоящие воины, а послушно строятся в шеренгу, словно детишки… После этого собрание кончилось.
За окнами темно. Франтишек, который все время сидел в президиуме — Квета не понимает, чего ради: ведь он не сказал ни словечка, — наконец-то смог подойти к ней. Поток людей понес их к выходу, но сейчас им еще не суждено вдохнуть свежего воздуха, напоенного сладким запахом шоколада и резким запахом нашатырного спирта. Председатель городского Национального комитета потянул Франтишка за рукав. Тот, прямо как в сказке «дедка за репку», потянул за руку Квету. И вот оба стоят, как первоклашки, перед столом президиума и слушают непонятный для них разговор между председателем и коллегой Франтишка — депутатом от соседнего участка.