— Поросенок! Хорошо еще, никто не понимает…
Ах, как жалеет Франтишек, что не приехал днем раньше. Как сладко похрапывал бы на полу, под жужжанье родных голосов, вспоминающих былое! Но наступает пора прощаться. Квета переходит из объятий в объятия, а Франтишка будто и на свете нет. Мать гладит Квету по лицу, дядя шлепает ее по задочку, тетка вскрикивает: «Бесстыдник!» — и даже старая Псотка влепляет ей на шею слюнявый поцелуй.
На станции Квета, очарованная семейным торжеством, вздохнула:
— У тебя самые замечательные на свете родители! — И помолчав немного: — Если мы хоть капельку, хоть чуть-чуточку будем на них похожи…
— То в их возрасте пойдем с сумой, — трезво перебивает ее Франтишек.
В Праге у них остается немного времени до отхода последнего поезда в северном направлении, и Квете жалко терять это время попусту. Она ведь впервые в столице. К удивлению Франтишка, она вдруг спрашивает:
— Успеем мы заехать к твоему другу?
— С чего это тебе в голову пришло?
— Хочется посмотреть, что такое кооперативная квартира.
— Чтоб ты потом упрекала меня, что мне она не по карману?
Квета ладонью закрыла ему рот, но Франтишек уже изучает расписание. Окончив, он хватает Квету за руку и тащит к выходу.
— Получай, что хотела! Если мы у него не застрянем, то успеем к поезду.
По пути, в трамвае, Франтишек показывает Квете знакомые здания, памятники, парки. Квета слушает благодарно, но, как ни стараются оба, хорошее настроение улетучилось. Квета жалеет, что расстроила Франтишка, а тот злится, зачем ее послушался. Они выходят на конечной остановке, и, чтоб уж все было окончательно испорчено, случается так, что Франтишек долго не может отыскать нужный дом. Облик нового квартала меняется с каждым днем. Квета дергает его за рукав:
— Вернемся!
Но он с растущим чувством злорадства упрямо отказывается:
— В крайнем случае уедем ночным поездом, и прямо на работу!
Наконец он нашел дом, о котором может с уверенностью сказать, что именно здесь живет его приятель. Они поднялись на второй этаж, и Франтишек с непринужденностью столичного жителя нажал кнопку звонка. Дверь тотчас отворилась — на пороге стоит седоватый мужчина средних лет, в тщательно отутюженных брюках, в белой рубашке при пестром галстуке. Вопросительно, но твердо смотрит он на Франтишка с Кветой, которые совсем растерялись и робко отступили от двери. Франтишек пробормотал извинения, но, еще раз взглянув на номер квартиры, на дверную дощечку, недоуменно тряхнул головой. Незнакомый мужчина усмехнулся:
— Вам пана Яна Моравца?
Франтишек кивнул. Незнакомец говорил с сильным иностранным акцентом.
— Пан Моравец сдал квартиру мне с моей семьей, а сам живет у родителей. Могу дать его адрес. Я работаю здесь… временно… — Иностранцу все труднее подыскивать нужные слова. — По лицензии, — выговорил он наконец и нисколько не удивился, когда Квета прыснула.
— Разве он не женат? — спросил Франтишек, сам не понимая, зачем задал этот дурацкий вопрос.
— Дело семейное — не могу быть полезным. Так адрес?..
Франтишек отказался от адреса и, еще раз извинившись за беспокойство, откланялся.
— Я очень рад, что сделал по-твоему, — сказал он, когда они вышли на улицу.
— Что-то не понимаю…
— Зато я понимаю!
Остановившись, он взял Квету за отворот плаща и принялся подсчитывать:
— Обычная плата за аренду квартиры — крон пятьсот в месяц. Это шесть тысяч в год. Но для иностранцев, наверное, дороже. Скажем, вдвое. Это уже двенадцать тысяч. Причем пальцем о палец ударять не надо! А может, этот господин и вовсе валютой платит — тогда не знаю. Мы с тобой в таких расчетах, пожалуй, ничего не смыслим.
Квета рада, что Франтишек уже не сердится, и на всякий случай помалкивает, чтоб не сболтнуть лишнего, а еще и потому, что знает она, сколько лет приятели прожили вместе.
В купе ночного экспресса Франтишку не сидится. Чуть ли не половину пути, а может, и дольше, он простоял в коридоре, прижавшись лбом к холодному стеклу окна. Меж тем Квета заснула. Посреди купе валяются ее туфельки, сама она свернулась клубочком на свободном сиденье. Франтишек разбудил ее, только когда длинная череда фонарей вдоль стены химического завода озарила темное купе.
— Уже приехали? — удивилась Квета, поспешно обуваясь и натягивая плащ.
Спросонья разговаривать не очень-то охота. Город тих, лишь монотонно гудят вентиляторы над откидными рамами в окнах шоколадной фабрики. Франтишек и Квета невольно прибавляют шагу. Скорей бы домой! Вдобавок им холодно. Наконец добрались.