Выбрать главу

Значительная часть жизни главного героя «Окраины» Франтишка Шандера, вынужденного ездить учиться из родной деревни в Прагу, а затем навещать родителей, приезжая сначала из Праги, а потом с места работы на химическом заводе в пограничном городке, проходит в поездах. Это, казалось бы, внешнее обстоятельство становится в романе Мисаржа важным идейным и сюжетным фактором. С одной стороны, писатель подчеркивает неустроенность своего героя, с другой, это дает ему возможность запечатлеть события и общественные процессы, происходившие в послевоенные годы в среднечешской деревне, в Праге и в северо-западных пограничных областях, то есть выбрать узловые опорные пункты для создания широкого социально-психологического полотна.

Книга Мисаржа — роман современный и вместе с тем роман исторический. В этом отношении примечательны сами обстоятельства возникновения художественного замысла. «Я знал парня, — рассказывает автор, — который, говоря образно, жил между Прагой и Кладно. В Кладно у него была девушка, в Праге он работал, а где-то посредине строил семейный домик. Это порождало множество проблем. Девушка сердилась, что он уделяет ей мало времени, на работе его упрекали в недостаточном рвении. Он был всегда усталый, сонный, и коллеги комментировали это так: «Уж эта нынешняя молодежь — только и думает что о музыке, пластинках да джинсах…» А он решал большую проблему своей жизни. Страшно хотелось парню помочь, но это было не в моих силах. И тогда я о нем написал»[2]. В «Окраине» современная жизненная ситуация перенесена на четверть века назад. Впрочем, она сама по себе настолько изменена и переосмыслена, что о жизненном факте можно говорить лишь как об импульсе, послужившем толчком к работе творческого воображения и памяти художника. Тем не менее роман о Чехословакии первого послевоенного пятнадцатилетия не только адресован современному читателю и ставит современные в смысле своей актуальности проблемы, но и повествует, собственно, о современном герое.

Говоря о времени, уже принадлежащем истории, об эпохе, уже завершенной, автор постоянно подчеркивает живую связь между прошлым и настоящим, подвижность и относительность границы между ними. Он смотрит в прошлое с позиций наших дней, не скрывая своего «исторического превосходства» над героями. (Такой принцип повествования был введен в чешскую историческую прозу замечательным мастером слова, писателем-коммунистом Владиславом Ванчурой, 1891—1942.)

Однако в романе Мисаржа возвращение в прошлое — это и возвращение к нравственным ценностям и идеалам, которые бесконечно дороги писателю и теперь. Сквозь призму этих идеалов оценивает он и нынешний день. Мисарж так объясняет эту свою тягу к 50-м годам: «Ведь у нас только в пятидесятые годы сотни тысяч и даже миллионы трудящихся стали людьми. Получили квартиры, начали приобщаться к образованию, повышать квалификацию, строили себе дома, учились жить так, как должны были бы жить уже давно. Именно о таких людях я написал свой роман»[3]. Ироническое начало и начало утверждающее образуют два полюса в авторском отношении к изображаемому жизненному материалу, и своеобразное поле напряжения, возникающее между ними, определяет стилистическое своеобразие книги.

Ироническая интонация пронизывает прежде всего авторский историко-документальный комментарий. Точно и тщательно отбирая приметы времени, писатель заново воскрешает атмосферу тех лет, когда решался вопрос, вернется ли Чехословакия в накатанную колею капиталистического развития или встанет на трудный путь строительства социализма.

В 30-е годы Чехословацкая буржуазная республика была своеобразным островком среди фашистских и профашистских государств Центральной и Восточной Европы. Но хотя здесь не строились баррикады, как на улицах Вены, не шла гражданская война, как в Испании, до «спокойствия и порядка», о котором говорил тогдашний президент Томаш Гарриг Масарик, было довольно-таки далеко. И в Чехословакии существовала массовая безработица, и здесь были голодные манифестации, забастовки, расстрелы демонстрантов, локауты. «Обувной король» Томаш Батя создал в городе Злин некое «государство в государстве», где по американскому образцу все было подчинено рационально продуманной системе выжимания пота. А в граничащих с Германией областях страны и на ее востоке поднимали голову немецкие и словацкие фашиствующие националисты и сепаратисты. Потом пришел Мюнхен. Англия и Франция, на которые возлагали все надежды Т. Г. Масарик и его преемник на посту президента Эдуард Бенеш, откупились от Гитлера и Муссолини западными пограничными районами Чехословакии. 5 октября 1938 года Бенеш, вопреки воле народа принявший мюнхенский диктат, подал в отставку. Так называемая вторая республика, при которой к власти пришли профашисты и капитулянты, просуществовала недолго. 15 марта 1939 года гитлеровские войска вступили в Прагу. Чехия и Моравия были объявлены протекторатом Германии, а в Словакии возникло клеро-фашистское прогитлеровское государство. После освобождения Чехословакии Советской Армией (крайний запад Чехии заняли американские войска) правительство Национального фронта, куда вошли все антифашистские партии и общественные организации, приняло программу широких социальных преобразований. Выборы 1946 года принесли большинство голосов Коммунистической партии Чехословакии. Главой правительства стал ее председатель Клемент Готвальд, президентом был вновь избран Бенеш. Ориентация на Москву или ориентация на Запад, Готвальд или Бенеш? — таков был неизбежный исторический выбор. Мелкобуржуазная национально-социалистическая и клерикальная народная партия в Чехии и демократическая партия в Словакии, куда проникли многие реакционные деятели распущенных профашистских партий, стали средоточием антисоциалистических сил в стране. К началу 1948 года обстановка накалилась до предела. Назревала решающая схватка.

вернуться

2

Там же.

вернуться

3

Там же