— За такое представленье деньги бы брать! — раздается среди всеобщего веселья.
— А что тут смешного? — повышает голос отец Франтишка в надежде прекратить балаган.
Но потом он смешивается со зрителями и сам начинает тихонько посмеиваться. Рядом с гигантским, облицованным зеленым кафелем котлом для варки пива, как раз под исполинским термометром — термометром, можно сказать, сверхчеловеческих размеров, — притулилась маленькая швейная машинка марки «МИНЕРВА»; под железной винтовой лестницей, теряющейся в необозримых высотах потолка, расположилась супружеская кровать; под железным балконом, прямо под огромными часами наподобие вокзальных, стал белый буфет. Великоват будильничек-то!
Вволю насмеявшись, отец Франтишка широким жестом приглашает публику в меблированный таким образом цех. Сам садится за машинку, вхолостую жмет на педаль, Франтишек валится на кровать и начитает храпеть, кто-то еще, выдвигая ящики буфета, осведомляется, угодно ли с сахаром или без. Несколько подростков с мельницы поливают из шланга плиты пола — «субботняя уборка». Голоса гулко отдаются в огромном помещении, возвращаясь звонким эхом.
А те, кому не досталось никакой роли, кроме роли простых зрителей, — те смеются, смеются, смеются, смеются, смеются…
4
Невероятно, но факт. Если для зарубежных журналистов «яблоком раздора» представлялся, скажем, Триест тотчас после сорок пятого года, или Палестина немного позднее, или — еще позднее — стена посреди Берлина, то для Франтишка «яблоком раздора» становятся уроки математики.
Нет, спор происходит не между ним и самим предметом, даже не между ним и классной руководительницей — математичкой, как можно было бы ожидать после наших вводных слов. Спор, как бы это выразиться, происходит во времени. Во времени зреет какое-то решение…
Удивительное время. В окружении Франтишка все к чему-то готовятся. «Правильные» ученики всех классов Реальной гимназии имени Бенеша готовятся бежать за границу. Владелец самого крупного имения в Уезде, над усадьбой которого красовалась надпись «Благослови, боже, сей дом — строил я, кому жить в нем?» (из каковой настораживающей иронии, как мы вскоре увидим, хозяин дома не извлек никакого урока), заявил на паперти деканской церкви св. Троицы в Птицах:
— Арендаторы в английских графствах, герцоги Йоркский и Бекингемский в битве за Англию защищали страну от налетов германских «мессершмиттов» с охотничьими ружьями в руках; так и я решил приготовить свою двустволку, пускай только сунется эта сволочь!
Трудно сказать, откуда он почерпнул информацию о действиях представителей великосветских кругов Великобритании — как видно, сей уездский помещик чувствовал некое отдаленное родство с ними. Возможно, собственность на землю сближала то, что разделяли километры. Факт, однако, что сын этого землевладельца во время второй мировой войны пребывал в Англии. Факт сам по себе подкупающий, способный приглушить или, во всяком случае, ослабить остроту фанатичной ненависти, которую неразумное заявление помещика вызвало в Жидовом дворе, в Леске, Казарме и Новых домах. Их обитателям легче прослыть сволочью в глазах доктора Фрёлиха, чем в глазах британского герцога, и выражение «позор на весь мир», которое мы часто произносим столь легкомысленно, очевидно, имеет свое основание.
Факт пребывания сына в Англии во время второй мировой войны мог бы, пожалуй, вызвать симпатию и превратить младшие карты в козыри в том случае, если б сынок не улетел туда на собственном самолете. Но уж этот-то факт при всем желании невозможно переварить тем, кто пользуется одной уборной во дворе на две семьи; так что, возможно, было бы даже лучше, если б сынок вообще не улетел в эту самую Англию, а вместе с папашей составлял бы компанию за карточным столом и на охоте для обер-цальмейстера[23] СС, квартировавшего во время войны в их доме.
Характеристика того удивительного времени была бы неполной, если б мы упустили добавить, что помещик, о котором мы без нужды столь пространно повествуем, проторил дорожку к деканской церкви св. Троицы всего лишь год назад. Таким образом, оправдалось не только выражение «позор на весь мир», но и «стоять на паперти».