— Я не мог бы быть врачом, не выношу вида крови…
— Я не могла бы быть врачом, боюсь крови…
Словно оба не в состоянии отбросить средневековое представление о враче как о чем-то среднем между костоправом и палачом. Правда, пан Моравец добавляет еще, что лучшие анекдоты — из медицинской сферы.
Импровизированный обед не доставляет Франтишку никакого удовольствия. Его не вводит в заблуждение тот факт, что супруги Моравцы поддерживают беседу только с ним и блондинкой-медичкой. Приятель сидит с обиженным видом. Напрасно. Недовольство родителей, их плохо скрытое негодование, разразившееся после ухода девиц небольшим скандалом, направлены скорее против Франтишка.
Почему все не наоборот? — так и слышится в их тоне. Сколько материнской нежности и деликатного внимания могла бы оказать зрелая женщина этой маленькой студенточке, сколько грубоватой отеческой ласки — зрелый мужчина! Если б она сидела… не рядом с Франтишком. Но мыслимо ли обращаться к почти тридцатипятилетней женщине с большим, тяжелым бюстом, вертикальными морщинками у губ и выражением настороженной покорности судьбе с такими словами: «Ах, девочка, супружество — это сплошной компромисс…»
— Сущий рашпиль! — отводит душу отец, когда девицы ушли.
— Может, она даже старше меня? — спрашивает мать.
Приятель молча срывается с места и в бешенстве удаляется к себе.
И ничем тут не поможет ни мейсенский фарфор, ни тихий шепоток часов под тарелкой в синих разводах. В кухне — груда грязной посуды, на которой застыл жир. В мусорной корзине звякают пустые консервные банки. Стук захлопнутой двери отдает Франтишка на произвол этому разору. Он не успевает уклоняться, чтоб не испачкать дешевые, но чистые брюки, не порезаться о зубчато-острые края консервных крышек, не задохнуться от вони отбросов. Грязная посуда и объедки совершенно преобразили уютную кухню. Быть может, это один из тех парадоксов, которых так много в жизни, а может, наказание за друга, за его столь нелепый выбор. Зато Франтишек первым узнает, что семья друга собирается купить автомобиль. И опасение, вызванное, быть может, неверно употребленным выражением «наказание за друга», рассеивается, когда супруги Моравцы дружно заявляют, что они и не думают получать шоферские права.
Белое письмо, подписанное директором автозавода, извещает, что автомобиль, как договорились, будет «цвета керосина», и выражает надежду, что покупатель останется вполне доволен качеством «нашей продукции».
Белое письмо действует как чудо.
Неудивительно, что будущий фактический владелец и водитель автомобиля — приятель Франтишка — недолго злился на родителей. Предстояло так много хлопот! Шоферские курсы, водительские права, получение машины, поиски лучшей стоянки — все это вполне способно рассеять некоторые тучи, стянувшиеся было после любовного приключения. С кем не бывало?
Езда по пустынным улицам Праги, по которым лишь изредка прошумит машина министерского чиновника, директора завода или старая колымага кого-нибудь из экспроприированных фабрикантов, превосходит все наслаждения, изведанные приятелями до той поры.
Правда, появились и новые проблемы. Эти проблемы — иначе и быть не может — вполне в духе эпохи, которая еще далеко не достигла той степени зрелости, когда возникают проблемы автомобильных стоянок, дорожных знаков, перекрестков, недисциплинированных пешеходов или недисциплинированных водителей. Это все еще старое доброе время, когда часто употребляются слова «коллектив», «национализация», «отношения между людьми», «засучив рукава». Слова эти еще не сменились другими, как-то: «показатели потребления» и «жизненный уровень», символами какового служат холодильники, телевизоры и собственные автомашины. Проблемы все еще как-то не выберутся из области социальных отношений. Поэтому, нравится это кому-то или нет, высшие учебные заведения готовят своих выпускников для высших слоев общества, будь они даже пролетарского происхождения, рабочими кадрами. После защиты диплома никто не поселит их в бывшем амбаре, где теснится уже шесть семей. Новые перспективы заслоняют прошлое. На всех курсах царит демократия. Я такой же пан, как ты. Два пана в одном автомобиле возбуждают любопытство: «Чья это красивая машина? Твоя или его?»