Как видно из последующих событий, победа над емью была не полной. Уже в следующем, 1228 г., войдя на судах в Ладогу, емь совершила нападение на прибрежные поселения – «воюя по побережью». Ладожане преследовали агрессоров, но не смогли настичь, однако при выходе из Ладоги «ижеряне устретоша их бегающе и ту их избиша много», – свидетельствует летописец [НЛ СХС 1888, с. 224]. Как показывают археологические данные, ижора, населявшая Приневье, занимала тогда территории, удаленные на 20–30 км от берегов реки. Одной из причин такого расселения была постоянная опасность вражеских вторжений со стороны Балтики. Это первое летописное известие об участии ижоры в отражении нападения. Учитывая, что подобные вторжения совершались и ранее и первыми, кто противодействовал им, назывались ладожане, можно предположить, что ижорские отряды могли действовать во взаимодействии с ладожским ополчением или в его составе. Предположение согласуется с ранними легендами о вхождении ижоры в состав Ладожской земли.
Рис. 19. Река Нева в среднем течении. Фото автора
Вторжения в Ладогу проходили по Неве. Другие пути, в первую очередь по Вуоксе, а также по северо-западным притокам, связанным с Сайменской системой озер в восточной Финляндии, были труднопроходимы из-за многочисленных порогов и могли контролироваться корельским населением. Наличие сильного флота зачастую позволяло неприятелю, избегая сухопутных столкновений, подниматься вверх по течению Невы до Ладоги. Большие парусно-гребные суда могли проходить реку без остановок. Учитывая ее значительную ширину (до 600 м), они почти не опасались обстрелов с побережья (рис. 19). Единственными опасными местами были места сужения Невы, наибольшее (до 250 м) в районе Ивановских порогов, и участки с быстрым течением, вынуждавшие приближаться к берегу, а возможно, и переволакивать суда вдоль него. Несмотря на значительную ширину, Нева была наиболее контролируемым участком на водном пути, проходившем через новгородские земли от Финского залива до южного Приладожья. Учитывая, что проход вверх по ее течению занимал 3–4 дня, своевременное сообщение позволяло подготовиться к вторжению неприятеля в Ладожское озеро.
Судя по имеющимся в летописях данным, ижора могла оповещать ладожан и новгородцев о приближении неприятеля и своими силами участвовать в отражении таких вторжений. Это могли быть нападения на места стоянок или небольшие отряды противника, обстрел его во время прохождения им сложных в навигационном отношении участков пути и другого рода диверсии. Для полной остановки вторжения требовались сопоставимые по численности военные силы и флот.
В том же 1228 г., придя в Новгород с войсками из Северо-Восточной Руси, Ярослав Всеволодович планировал большой поход на Ригу с целью остановить крестоносную экспансию в Восточной Прибалтике. Однако сначала псковичи, заключившие сепаратный мир с немцами, а затем и новгородцы не поддержали его планов. Только в 1234 г. ему удалось организовать поход в юго-восточную Эстонию на Юрьев, после которого Ярослав заключил мир с немцами [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 73]. Время было упущено, и крестоносцы успели подавить сопротивление эстов.
Положение северо-западных земель еще больше осложнилось после монголо-татарского нашествия 1237–1240 гг., обескровившего Русь и оставившего Новгород без прочного тыла. В 1230-1240-х гг. у ее северо-западных границ возникает сильное литовское государство князя Миндовга, разгромившего в 1236 г. ливонских рыцарей в битве при Сауле. В 1237 г. произошло объединение Ордена меченосцев Ливонии с Тевтонским орденом Пруссии, приведшее к усилению немецкого владычества в Восточной Прибалтике. В 1238 г., после гибели Юрия Всеволодовича Владимирского в битве с татарами на реке Сити, Ярослав Всеволодович получил великое княжение, а его сын Александр – управление Новгородом и Тверью.
Осознавая, что Новгородское государство является основным препятствием для захвата прибалтийско-финских земель католическими странами и орденами, римский папа пытался скоординировать их действия. В буллах, разосланных епископам балтийских стран, папа Григорий IX требовал прекращения всяких торговых отношений с русскими, и в особенности продажу на восток оружия, меди, свинца, лошадей и продовольствия, то есть того, что могло быть использовано в войне, «до тех пор, пока последние не прекратят все враждебные действия против новокрещеных финнов». Он также призвал к крестовому походу на емь, все еще сопротивлявшуюся шведской экспансии.