Он вплыл в тёплый, светлый коридор и окончательно отключился.
....................................................................................
Утром он проснулся в своей кровати весь облёванный. То, что произошло накануне, стало медленным полутуманом всплывать в его тяжёлой голове. Нервные родители, - особенно мама, - были, конечно, в шоке. Однако, его тётя, - полная женщина в очках, - отнеслась ко всему спокойно, сказав, что такое в молодом возрасте случается и, что она надеется, что для племянника это будет наукой на будущее.
Приняв душ, пощипав немного без аппетита ароматные гренки, приготовленные на завтрак тётей, и похлебав чаю, он вышел на улицу, - немного прогуляться, проветрить мозги.
Не очень твёрдой походкой шёл он по залитому солнцем, заснеженному Гоголевскому бульвару. В ушах у него шумело, и перед глазами порхали стаи сереньких мушек. Но постепенно, по мере того, как он вбирал в себя бодряще-свежий зимний воздух, эти неприятные эффекты стали отступать.
Он втиснулся в холодную телефонную кабину, опустил в автомат двухкопеечную монету и набрал её номер. Голос румынки на другом конце провода был какой-то неласково-недовольный. Оказалось, что вчера поздно вечером его тётя позвонила ей и наговорила таких грубых вещей, что она даже не может произнести этого вслух.
Он удивился только тому, - откуда у тёти оказался номер её телефона.
Но потом всё выяснилось. Телефон румынки был в записной книжке, выпавший у него в тот вечер из кармана. И никаких грубых вещей тётя, по её же собственному выражению, не говорила, - а только вежливо попросила румынку не заниматься больше с её племянником блядством.
....................................................................................
Обида румынки быстро прошла, и они продолжали время от времени встречаться. Каждый раз, когда он приходил от неё немного подшофе, беспокойно-нервная мама встречала его у двери со словами: "От тебя опять пахнет выпивкой и женщинами".
Он хотел даже жениться на румынке, но она отказывала ему и говорила, что ещё - молода и хочет погулять. А потом она внезапно вышла замуж за ударника из довольно популярной московской рок-группы. А он женился на студентке экономического факультета МГУ.
Ударника вскоре забрали офицером в армию. Её папа-генерал устроил зятя на непыльную службу - недалеко от Москвы, так, что тот мог на выходные приезжать домой.
В будние же дни теперь, вечерами, румынка и он по-прежнему изредка встречались. Но не было уже у него к неизменно прекрасной румынке тех волнующе-юношеских чувств. Выдохлись они...
....................................................................................
Шли годы. Он остепенился, работал в солидном научно-исследовательском институте, завёл ребёнка и стал хорошим семьянином. Она тоже остепенилась, - устроилась на ответственную службу в министерство.
Они уже больше не встречалась. Но он никогда не забывал набрать номер телефона румынки в день её рождения и иногда (чрезвычайно редко) звонил ей без какого-либо специального повода. Трубку обычно брала её мама, - добрая, тихая женщина, - и всегда узнавала его по голосу. Когда подходила румынка, разговор всегда получался довольно формальным, - он справлялся о её делах и рассказывал о том, как живёт сам.
Однажды она сама позвонила ему на работу. Этого никогда не бывало, и он очень удивился. Её голос звучал расстроено и подавлено. Муж её, отправляясь утром на своих Жигулях на службу (после армии он забросил музыку и стал, подобно своей супруге, служить клерком в министерстве), заехал в залитую дождевой водой глубокую яму на асфальте. Машину перевернуло и выбросило на тротуар, - прямо на проходившую мимо женщину, - сорокалетнюю домохозяйку. Женщина ударилась головой об асфальт и умерла на месте, а мужа её теперь будут судить. Что делать?!
Ему было жалко и домохозяйку и мужа румынки, но он только мог ей посоветовать найти через папу хорошего адвоката.
Папа-генерал спас её непутёвого мужа. Бывшему ударнику дали два года, но условно.
....................................................................................
Время шло. Она развелась с мужем. Ушла из надоевшего ей министерства и работала теперь переводчицей на какой-то русско-американской фирме. Он же собирался поехать на год, а, может быть, и больше, в Париж, - стажироваться по науке.
Перед отъездом, - это было зимой, - он пригласил румынку в памятное им по беззаботным студенческим годам кафе "Льдинка". Они не встречались уже несколько лет. Румынка была всё такая же худенькая и стройная, - но его поразило множество мелких морщинок, появившихся на её лице. Морщинки расходились от лукаво-щурившихся, зелёных глаз, от белёсых бровей и от тонких, слегка припомаженных губ. Наверное, и он в её глазах изменился, постарел.
В кафе всё осталось по-прежнему: тот же декор и тот же набор десертов и напитков. Они пили из изящных, высоких бокалов своё любимое полусладкое "Советское шампанское", налитое из бутылки с чёрной этикеткой и медалями, и ели из металлических вазочек нежное сливочное мороженное с изюмом и орешками.
Разговор клеился с трудом, - они стали друг для друга чужими. Он расспрашивал о её жизни, о родителях, - а она отвечала немногословно и уклончиво и почти не задавала ему вопросов, - только удивилась, что он всё ещё живёт со своей женой.
Он спросил у неё тогда: "Как ты думаешь, - смогу ли я когда-нибудь уйти от своей жены и начать другую жизнь?" Она помолчала несколько мгновений и сказала: "Думаю, что нет".
За большими окнами кафе тем временем начало темнеть, и густо повалил мохнатый снег.
....................................................................................
В Париже он не ушёл от жены, но, напротив, - жена ушла от него. И тогда, тоскуя в одиночестве, он вспомнил о румынке. Он подождал до её дня рождения и позвонил ей в Москву, - как бы поздравить. Она не удивилась его звонку. Он расспросил свою старую знакомую о жизни. У неё всё было по-прежнему, - она продолжала работать на своей русско-американской фирме.
Он рассказал о том, как живёт в Париже, и, что от него ушла жена. Она и этому не удивилась.
Он предложил прислать ей приглашение, чтобы она провела с ним отпуск в Париже. Идея ей понравилась, и она пообещала приехать.
....................................................................................
Приглашение было послано и вскоре дошло до румынки. Они несколько раз обсуждали по телефону детали её поездки, и всё было, казалось, уже на мази, - но она всё тянула и откладывала свой приезд. В результате, срок приглашения кончился, и она не приехала вовсе. Наверное, у неё в Москве имелся какой-то мужик.
Он продолжал жить в Париже, и у него со временем появилось немало женщин, а румынка как-то совсем стёрлась из памяти. Он долго-долго, - несколько лет, - не звонил ей, но однажды, опять в её день рождения, решил набрать её московский номер, - из любопытства. Трубку взяла мама румынки и тот час же, несмотря на то, что прошло столько времени, узнала его по голосу.
Расспросив о его делах, она сообщила, что дочь больше не живёт в Москве, - вышла замуж за американца и уехала в США. Он хотел узнать её координаты в Америке, но она сказала, что не может их дать без разрешения дочери. Тогда он попросил поздравить её от него с днём рождения и продиктовал для румынки свой новый номер телефона.
Она не позвонила. И уж теперь навсегда выпала из его жизни.
Париж, 1998 г.
*******************************************************
КОНЧИНА ВЕКА
(Роман)
"...какой признак Твоего пришествия и кончины века?" Матфей, 24:3
Пролог
Бурлит
огромный
город.
Но в той квартире, на втором этаже красивого, старого дома, затерявшегося среди лабиринтов московских переулков, всегда царит непоколебимая, пропылённая тишина. Только на кухне маятник настенных часов-xодиков неумолимо отмеряет бег времени.