Эта внушительная надпись немного обескуражила Вику и Васю, так, что они на мгновение замялись перед входом. Первым, как мужчина, набрался храбрости Вася и бодро потянул за ручку двери.
Внутри глазам наших юных друзей предстал длинный коридор с полом и стенами, покрытыми белым кафелем и с множеством дверей по бокам, - прямо, как в больнице. Из-за одной из таких дверей вышла пожилая женщина в белом халате. У неё-то Вика и осведомилась, - где можно найти доцента Резакова?
Дама в халате провела Вику и Васю в дяди Севину лабораторию. Войдя в это просторное, светлое и также обклеенное белым кафелем помещение, наши герои сразу заметили высокого доцента, - тем более что кроме него в лаборатории никого не было. Тоже в белом халате, да, вдобавок, ещё и в резиновых хирургических перчатках, он размешивал неким подобием увесистого половника какую-то жидкость в объёмистом стеклянном сосуде-аквариуме. Дядя Сева явно обрадовался своим родственникам. Он опустил в аквариум половник, расплылся в улыбке отставного голливудского героя и бодро направился к ним на встречу.
- А, - как всегда очаровательная Вика, - да ещё и с моим племянничком пожаловали! Эx, племянники, - как сказал великий поэт, - "Топить их в речке надо!" - приветствовал он гостей в своей обычной шутливо-иронической манере и продолжал. - Не целуюсь и руку не даю, - весь в дерьме. Ну, что ж, работу я как раз закончил. Сейчас хлебнём с вами чайку и - вперёд, к моему другу Изьке Ворсистому! Я уже обо всём с ним договорился. Он нас ждёт.
В лаборатории смешанно пахло формалином, да ещё какой-то химией, и непонятной, сладковато-мерзкой дрянью. Эта атмосфера не способствовала возбуждению жажды и аппетита, однако, наши друзья не могли отказаться от чаепития, опасаясь обидеть общительного доцента.
Дяда Сева выбросил перчатки в мусорное ведёрко, снял халат и тщательно, как хирург, вымыл руки по самые локти с мылом. Затем вскипятил воду в электрическом чайнике и подкатил к усаженным за его большим письменным столом вновь прибывшим гостям металлический хирургический столик, покрытый белой материей. Жестом фокусника он сдёрнул покрывало, и вместо страшных хирургических инструментов, которым полагалось бы быть разложенным под ним, взору наших друзей предстало огромное блюдо различных сладостей. Были здесь и кругленькие, как пончики, пироженные-эклеры и кусочки торта-лимонника, и какое-то сдобное печенье, и большое разнообразие восточных сладостей: рахат-лукум, медовые цукаты, и прочее и прочее.
- Вот, - чем моя супруга по случаю вашего прихода нас сегодня побаловала! - с гордостью похвастался Всеволод Павлович.
Его жена пухленькая, черноволосая армянка Ариза Арамовна - врач-терапевт кремлёвской поликлиники - умела и любила готовить. Дядя Сева, вдобавок, часто рассказывал (наверное, тоже в шутку), что она также прекрасно чистит ему и их сыну ботинки. Если Ариза Арамовна слышала последнее утверждение, то сильно обижалась, заявляя, что не следует путать армян с малыми народностями Кавказа, занимающимися в Москве подобным промыслом.
Вика и Вася никак не хотели верить хитрому доценту, - что вся эта обжираловка приготовлена специально для них. Так, что ему пришлось расколоться. Как выяснилось, вчера в семье Резаковых были гости, и жена разрешила дяде Севе все недоеденные сладости отнести на работу для угощения коллег. Но даже и прожорливые коллеги не смогли осилить всего этого изобилия.
На дяди Севином письменном столе, рядом с блюдом сладостей, лежало несколько довольно увесистых стопок покрытых машинописным текстом листков. Пока пили чай, Васечкин бросил взгляд на ближайшую к себе стопку. Текст, напечатанный на лежащем сверху листе, сразу привлёк его внимание. Это был протокол судебного заседания. Некая гражданка по фамилии Опус подала жалобу в суд на двух мужчин, изнасиловавших её в извращённой форме, - через задний проход. Обвиняемые мужики категорически отрицали факт изнасилования. Вот какую версию произошедшего давал один из них, выступая в зале суда.
"После окончания заводской смены, в пятницу вечером, мы с товарищем по работе купили в гастрономе пузырёк водяры и закусон и пошли в городской парк - отдохнуть маленько после тяжкой трудовой недели. Тихо было там, спокойно, - ни одной души. Уселись мы себе удобно, культурно на скамейку, разложили на газете закуску, откупорили бутылку и пропустили из имевшихся у каждого из нас походно-туристических жестяных кружек по первой порции. Сидим себе, значит, после этого, - расслабляемся. Вдруг видим, что на лавочке напротив примостилась интересная такая, модно одетая, молодая дама, - и давай на нас пялиться. Ну, мы что, - пригласили её разделить нашу трапезу. Она согласилась. Выпивая и закусывая вместе, мы разговорились, и она показалась нам очень даже и симпатичной. Вот тогда мы и предложили ей совершить половой акт. Она была согласной и сказала, что даст нам по очереди, но только через задний проход. Дамочка разделась и стала в позе "рак" на скамейке. Сначала с ней половой акт совершил мой товарищ, а потом и я. Расставаясь, мы дали ей - каждый по имевшемуся у нас червонцу".
За чаем, Вика поинтересовалась, - что это делал с аквариумом дядя Сева, когда они вошли? Всеволод Павлович даже не понял сначала, о каком аквариуме идёт речь, но, когда, наконец, до него дошло, - то он рассмеялся.
- Какой же это аквариум, - это же просто химическая ванная с подогревом, наполненная кислотой! - объяснил он. - А, впрочем, - можно сказать, что это аквариум, а в нём плавает золотая рыбка.
- Какая ещё золотая рыбка в кислоте, да ещё и горячей?! Она ведь тут же там сварится! - удивился Вася.
- Это иносказание, - ответил дядя Сева. - "Золотой рыбкой" я поэтически назвал голову трупа, которую в настоящий момент варю в кислоте, - отмачиваю от волосяных и кожных покровов.
- Ну и работка у вас, Всеволод Павлович! - посочувствовала Вика.
- Работа - как любая другая. На трупаков мне уже давно наплевать. Привык. Вот видите, - сижу себе и чай пью. Аппетит они мне не портят.
Последнего никак нельзя было сказать о наших друзьях, - им стало теперь отчётливо ясно, что разлитый по лаборатории противный, сладковатый душок, смешивающийся с ароматами химии, был трупным запахом. Вику и Васю одновременно начало немного подташнивать.
- Кстати, - продолжал дядя Сева, - вскрывать трупы довольно интересное и познавательное дело. Если хотите, приходите ко мне в "бюро" в любой вторник. Я по этим дням делаю показательные вскрытия для студентов медицинского института. Так что, и вам я бы дал попробовать резать труп.
- Спасибо, Всеволод Павлович, - сказала тактичная Вика, - мы подумаем над вашим любезным предложением.
- Хотите посмотреть эту головешку? С ней, кстати, связана интересная история. Сейчас допьём чай, и я вам всё покажу и расскажу! - с энтузиазмом предложил дядя Сева.
При этих словах хорошо воспитанная Вика довольно крепко наступила под столом на ногу мужа острым каблучком. Она, верно, догадывалась, что у Васи явно сейчас не было желания разглядывать мертвечину, поэтому опасалась, что он вдруг в ответ на предложение своего дяди скажет какую-нибудь бестактность. Параллельно, она боялась выдать и свою неохоту смотреть на голову трупа и обидеть этим Всеволода Павловича. Итак, она расплылась в вежливой улыбке, и, как могла, выразила интерес к происшествию с головой.
Трупная голова, - фактически уже лысый череп, - хорошо была видна через прозрачные стеклянные стенки и крышку ванны-аквариума. Череп зловеще покоился на дне сосуда в булькающей горячей кислоте, застыв в вечной и таинственной улыбке.
- Вот посмотрите на затылочную кость, - пояснил дядя Сева. - Вы видите отчетливо там небольшой пролом, сделанный, очевидно, каким-то острым предметом: камнем, молотком,...