М.Р. Джеймс "Альбом каноника Альберика"
После долгой езды на машине по пыльным, раскалённым августовским зноем дорогам из Монпелье через Тулузу, мы (моя французская подруга Элен и я), наконец, достигли Пиренеев и прибыли в маленькую деревушку N около городка Сен-Бертран- де-Комменж.
Остановились мы у друзей Элен. Это была весьма забавная пара... Оба в возрасте, оба безработные (живущие на пособие), оба разведены. Она - Ирен - худая подвижная брюнетка; он - Ив - немного неряшливый, заросший бородой, блондин. Оба - люди творческие. Ирен пыталась написать в своё время книгу в соавторстве с одним местным прозаиком - некий опус об истории Монпелье и его окрестностей. Работа, однако, не была завершена, так как упомянутый писатель впал в затяжной творческий кризис. Ив же был философом. Любил много рассуждать на отвлечённые, глобальные темы, - особенно выпивши, - что с ним достаточно часто случалось. Он тоже что-то писал, - наверное, философские дневники. Неосуществившейся мечтой этого бывшего коммерсанта являлась профессия кинорежиссёра.
N-ское имение, доставшееся Иву в наследство от родителей, включало в себя каменный двухэтажный дом, солидных размеров, и бревенчатый флигель. Строения размещались в обширном, запущенном, заросшем бурьяном саду. Каждое лето Ирен и Ив проводили в N. А в этом году, так как погода стояла теплее обычного, они перебрались сюда из Монпелье ещё в апреле. Сами они жили в доме, а нас, на два дня, что мы намеревались провести у них, поселили во флигеле. Мы спали на втором этаже на двух скрипучих кроватях.
Туалет во флигеле отсутствовал, и, проснувшись в первую ночь от желания пописать, я вынужден был спуститься из своего нагретого логова, по узенькой деревянной лесенке, в холодный, сырой сад. Чёрное небо, полное миллиардов звёзд, расстилалось надо мной. Вокруг, в кромешной тьме, - ничего не было видно, и стояла такая тишина, что, казалось, что слегка звенит в ушах. Однако я знал, что прямо напротив меня, шагах в тридцати, находится заброшенный соседский дом, спрятанный за разросшимися колючими кустами и полуразвалившейся каменной изгородью. Наши хозяева накануне за ужином рассказывали, что дом этот принадлежит одному пожилому господину, который живёт в Тулузе и, вот уже лет пять, сюда не наведывается. Этот господин страдал каким-то психическим расстройством и, наконец, по-видимому, совсем сошёл с ума, - поэтому и не появлялся больше в своём поместье.
Уехав в город, он оставил в доме свою сторожевую собаку. В течение первых нескольких лет сердобольные соседи (в том числе Ирен и Ив) регулярно приносили ей еду. Однако без хозяйского ухода собака постепенно дичала, а потом внезапно пропала. Постепенно о ней забыли. Однако, примерно через год после её исчезновения, кто-то из соседей снова случайно вспомнил о ней, высказав мысль, что собака сдохла, и, наверное, её скелет всё ещё лежит где-нибудь внутри заброшенного дома - нужно только внимательно поискать. Обшарили весь дом, но, кроме разодранного тряпья и грязных кусков обоев, разбросанных по углам комнат, ничего не обнаружили... Обыскали и прилегающий к дому запущенный сад , но и там ничего не нашли... А чувство, что собачий скелет должен, всё же, где-то быть: в доме ли, в саду ли, - осталось.
Это же беспокойное ощущение тревожило и меня, когда я очутился в непроглядной темени сада - прямо напротив невидимого необитаемого дома. Мне на секунду показалось, что матово-сверкающий силуэт собаки промелькнул в соседском саду и, высоко подпрыгнув, перескочил через наш забор, мягко приземлился около меня и затаился, - стал невидимым. "Однако, - это всё ерунда, - мне померещилось", - подумал я. В приведения, - тем более собачьи, - мне не верилось.
Застегнув ширинку джинсов, напяленных на голое тело, я бодро зашагал обратно к флигелю, шелестя сырой травой.
....................................................................................
На следующий день, вечером, мы, вчетвером, решили поехать в Сен-Бертран-де-Комменж - посмотреть знаменитый собор, в котором хранятся мощи святого Бертрана, - известного средневекового аббата. Дело было после ужина, за которым Ив успел прилично выпить. Мы разместились в его машине, - длинном старом "Ситроене", - её повела Ирен, не дав сесть за руль своему пьяненькому компаньону, - несмотря на его настойчивые просьбы. Элен и я устроились на заднем сиденье, а Ив уселся рядом с Ирен и всю дорогу имитировал невероятное беспокойство: "Посмотрите, вы только посмотрите, - как она водит мою тачку", - причитал он козлиным голосом, обращаясь к нам, - "она её разобьёт и нас всех погубит. Ой, я боюсь, я боюсь!" Женщины, в свою очередь, всячески старались его утихомирить. Но Ив дурачился, - Ирен уверенно чувствовала себя за рулём.
Ещё издали стала видна - высоко, на скалистом холме, высвеченная на фоне чёрного неба, громада средневекового собора, - стоящая на основании из грубо отёсанных валунов - древнеримском фундаменте.
Очень скоро мы благополучно добрались до места. И Ив, казалось, был разочарован, что его мрачные предсказания не сбылись: машина не разбита и мы - целы и невредимы.
Собор, как и следовало ожидать, был закрыт в столь позднее время, - часы на его башне как раз пробили одиннадцать. Мы немного побродили вокруг достопримечательного храма - цели нашего визита. В темноте не было почти ничего видно, и, совсем захмелевший Ив всё время спотыкался о камни и коряги... Нам с Элен приходилось поддерживать его с двух сторон под руки, чтобы он не упал, а Ирен шла впереди, выбирая наиболее безопасный маршрут.
Наконец, из мрака мы выбрались на ярко освещённую фонарями, мощёную брусчаткой, площадь перед собором. Маленький городок уже спал. В окнах, выходящих на площадь домов, не было света. Всё вымерло вокруг.
Но, вдруг, какой-то странный звук расколол висящую в воздухе тишину. До наших ушей донеслось отчётливое урчание, очень похожее на храп. Поначалу нам казалось, что звук этот исходит из городской мэрии, примостившейся совсем рядом с собором. Наверное, это сторож храпит внутри, на первом этаже... Я приложил ухо к массивной дубовой двери мэрии и прислушался. Действительно, было похоже, что внутри кто-то храпел.
Однако, отойдя от мэрии и снова приблизившись к собору, мы ещё отчётливее услышали этот звук. Нам показалось, что храп стал ещё громче, и, что доносится он откуда-то сверху, с колокольни собора. А, может быть, - это вовсе и не храп? Кто может храпеть на колокольне: человек - маловероятно; если только - какая-нибудь птица? Но вы когда-нибудь встречали птицу, которая храпит?
Очень странным был этот звук! Всюду на площади перед собором мы слышали его отчётливо, и не могли понять, откуда он шёл. Удивительно было и то, что во всё наше пребывание около средневекового храма нам не встретилось не единой живой души, - то есть, загадочный звук мы слышали только вчетвером. Всем нам стало как-то немного не по себе. Даже Ив, казалось, несколько протрезвел. Не знаю, - как другим, - но мне, почему-то, совсем некстати вспомнились пропавшая собака и её сумасшедший хозяин.
Возвращаясь домой в машине, мы, немного заинтригованные и напуганные только что случившимся непонятным, мистическим явлением, хранили молчание.
Монпелье (Франция), 1993 г.
VI. МУЗЕЙ ВЕТЧИНЫ
Часто, засыпая, я представлял себе математический маятник - сверкающий и тяжёлый металлический шарик на длинной, прочной нитке. Он равномерно покачивался вправо-влево, вправо-влево, и я рассчитывал период его колебаний, который, как известно, не зависит от массы шарика, а связан только с длиной нити и ускорением силы тяжести.