Свину нравился очаровательно-лёгкий акцент, с которым говорила негресса, обтягивающее её упругое тело красивое платье в блёстках, и, вообще, весь её забавный, экзотический вид, - ну прямо полупантера-полуобезьяна.
Негритянка оказалась студенткой из одной из африканских стран прогрессивной ориентации. Она с гордостью сообщила, что является бисексуалкой, да, вдобавок, ещё и извращенкой. Ей нравятся толстые, а ещё лучше, - очень толстые, - мальчики и девочки. Поэтому она и заприметила Свина, - из-за его округлых форм. И пробилась она к нему сквозь толпу специально. И, хотя он и несколько староват для неё, ей всё же хотелось бы провести с ним ночь. Но, вдобавок, надо было бы ещё найти какую-нибудь толстенькую чувиху, - так, чтобы можно было заняться любовью втроём.
Тем временем атмосфера в танцевальном зале всё более и более накалялась. Отдельные, разгорячённые алкоголем и наркотическими средствами, молоденькие тёлки с визгом вскакивали на стойку бара, скидывали с себя в толпу одежду и так танцевали там, в голом виде. Они были все, по большей части, фигуристые и гладкие, - с ладными, умеренными габаритами, - а нужной негрессе толстушки никак не попадалось.
Но ждать пришлось недолго. Наш герой почувствовал, как стойка бара, на которую он опирался локтем, ритмично завибрировала под чьими-то тяжёлыми ногами. Подняв глаза, он увидел пляшущую прямо перед собой, голую, белокожую, рыжеволосую женщину чудовищной толщины.
- Вот она - моя любовь. Вот это - то, что мне надо! - в это же мгновение страстно зашептала негресса в ухо Свина, напуская туда изрядное количество липких, горячих слюней.
....................................................................................
Нашему герою и негритянке без особого труда удалось затащить жирную тёлку к Свину домой. Но любовь на троих у них не особенно-то получалась, так как толстушка не была лесбиянкой и не хотела, поэтому, целоваться и обжиматься с африканкой. Вдобавок, немереная, рыжеволосая дама была сильно пьяна и буквально таки через каждые пять минут засыпала в объятиях негрессы и Свина, оглашая комнату мощным храпом.
Так что вскоре, наш герой и африканка плюнули на толстуху, оставив её храпеть спокойно. Сами же они немного потрахались и тоже быстро уснули на широченной Свиновой кровати, которая теперь казалась им тесной из-за присутствия массивного, горячего тела рыжей женщины, занимавшего не менее двух третей кроватно-спального пространства.
....................................................................................
Утром наш герой проснулся от довольно ощутимой вони. Перебравшая вчера толстуха, наблевала прямо на него, и её блевотина теперь засохшей, зловонной коркой стягивала Свину волосы на груди. Негресса уже не спала и, полусидя на кровати, смотрела с улыбкой на нашего героя. Толстуха же по-прежнему похрапывала, хотя уже и не так сильно, как вчера вечером.
Свин тут же припомнил всё, что произошло накануне, но, к своему ужасу, никак не мог выудить со дна памяти имён двух своих спутниц по постели.
- Доброе утро! - сказал он, обращаясь к негрессе.
- Доброе утро, дорогой! - отвечала она. - Я вижу, что тебя заблевали. Пойдем, я тебя вымою, а то от тебя так пасёт. Вот к чему приводит пьянка.
- Ты думаешь, что толстушка в порядке? - с некоторой тревогой спросил Свин.
- А что с ней будет? - хладнокровно отвечала африканка. - Посмотри, какая это здоровенная корова. Нажралась просто, - вот и облевалась.
А потом, помолчав немного, негритянка добавила: "Сонька - гадкая. Я её больше не люблю".
- По крайней мере, я теперь знаю, как зовут толстуху, - подумал наш герой.
Тут неожиданно зазвонил телефон. Свин протянул руку через Сонькину тушу к аппарату, стоящему на журнальном столике возле кровати. Потревоженная толстуха вздрогнула во сне и смачно пукнула.
В трубке зазвенел невинно-нежный голосок Луны-Яичницы.
- Ах, Свинчик, милый, куда же ты пропал? Я вчера весь вечер названивала тебе по телефону, - но никто не отвечал.
- А, привет, - Свин не осмеливался называть Луну-Яичницу по имени, чтобы не возбудить ревность лежащей рядом с ним негрессы. - Я вчера был в гостях у друзей и вернулся очень поздно.
- Ах, вот оно что, - в гостях. Небось, развлекаешься там с бабами, - неверный Свин?!
- Ну что ты, что ты... - засмущался наш герой.
- Совсем ты забыл свою Луну-Яичницу, Свинчик, - закапризничал голосок в телефонной трубке. - Ты, что же, больше не хочешь меня видеть?
- Как можно такое подумать?! Конечно же, хочу.
- Ну, тогда давай встретимся.
- Давай. Когда?
- Приезжай сегодня ко мне часиков этак в десять вечера. Идёт?
- Идёт.
- Ну, тогда пока, до скорого. Да. И привези, пожалуйста, бутылочку виски. Хорошее у тебя виски. Мне понравилось.
- Окей, будет сделано. Пока!
Положив трубку, Свин подумал: "Вот - хитрая баба, - звонит, как ни в чём не бывало. Ну, хорошо, и я буду себя вести с ней так, как будто ничего не знаю. Посмотрим, что изо всего этого выйдет?"
- Негодный Свин, ты оказывается большой бабник! - захихикала негритянка.
- Да, нет, что ты. Это старый друг мне один звонил. Обижался, видишь ли, что я его совсем забыл. Да вот и пригласил меня сегодня вечером к себе, - пить виски, - пытался хитрить Свин.
- Ах, - друг, - заулыбалась негресса. - Что-то голос-то у твоего друга больно писклявый? Ну, да ладно, ладно, - пойдём мыться.
....................................................................................
Негресса и Свин сидели в наполненной горячей водой с ароматной пеной ванне, включив душ, - тёплые струи которого лились на их головы и тела. И они с упоением плескались в этом потоке воды.
Африканка как раз тёрла ожиревшую, раскрасневшуюся от банного жара спину нашего героя, и тот похрюкивал от удовольствия, когда полиэтиленовая шторка, цвета моря, закрывавшая ванну, потихоньку отклонилась, и в образовавшийся зазор просунулась Сонька распухшая физиономия. Поглощённые своей приятной деятельностью, негритоска и Свин её не заметили, и, поэтому, когда Соня произнесла малость сипловато-пропитым голосом: "А, хуля, вы здесь тут, молодые люди, без меня делаете?" - они одновременно вздрогнули от неожиданного испуга.
А Сонька, не долго думая, втиснула своё белоё, жирное тело к ним в ванну, - отчего излишек мыльной воды с громким шлепком выплеснулся на кафельный пол.
- Ты что, Фелисите, ебёшься с ним здесь? (Теперь Свин узнал и имя негритянки). А меня не позвала поучаствовать?! - обиженно обратилась к африканке Сонька, и от неё пахнуло крепчайшим перегаром.
- Да, дозовёшься до тебя. Ты вчера так нажралась и задрыхла потом. А во сне заблевала бедного Свина. Вот видишь, - я его отмываю. А ты всё ебёшься, ебёшься. У тебя одно только на уме, - недовольно заворчала негресса.
- Прошу прощения! Со мной это иногда случается. А потом я блюю во сне. Это верно. И даже однажды обосралась.
- Спасибо за пикантные подробности! - отвечала Фелисите.
- Слушай, давай его всё-таки выебем! - предложила Сонька и цепко ухватила Свина за разбухшие, распаренные яйца.
....................................................................................
К полудню нашему герою, наконец, удалось выпроводить двух хабалок, обещав непременно позвонить им на следующей неделе. Они его прямо-таки изнасиловали в ванне. И, теперь Свин разгорячённый, уставший и с похмельной, больной головой повалился на кожаный диван в салоне.
В голове было непривычно пусто, только что-то тонко и настойчиво позванивало в ушах. А ещё, слух упорно травмировало тиканье висящих на стене часов-ходиков, бьющее по мозгам мелкими, заточенными молоточками. Из-за этого звоно-стука Свин не мог заснуть. А ему хотелось спать, очень хотелось, так как этой дебошной ночью спал он немного.
Не давало заснуть ещё и сознание необходимости вздремнуть. Иначе, каким же образом сможет он вечером в достойном виде явиться к Луне-Яичнице?