....................................................................................
Раньше у Луны-Яичницы всегда был страх смерти, - особенно в детстве. А в отроческом возрасте она прочла рассказ Эдгара По "Заживо погребённые" и после этого стала бояться ложиться спать, потому что представляла себе, что проснётся не в своей тёплой, уютной постели, а в холодной, тёмной могиле.
Но с возрастом она поверила в Бога, и страх умереть отошёл на второй план, - она во всём теперь полагалась на Всевышнего и к своей возможной кончине относилась с некоторым равнодушием, как к чему-то неизбежному. Но, с вероятной смертью Свина, теперь Луна-Яичница не могла примириться и переживала за него ужасно. И, несмотря на успокаивающие и обнадёживающие слова врачей, она всегда представляла в своём взбудораженном воображении худший для Свина исход.
Как-то днём, углубившаяся в свои раздумья, повариха не заметила, как дверь её палаты тихонько отворилась, и в неё бодренько проскользнул доктор Пустырник.
- Здравствуйте, моя дорогая Луна-Яичница! - сказал этот динамичный старичок в очках, с клиновидной бородкой, похожий чем-то на доктора Айболита, своим обычно-весёлым голоском. - Как у вас дела? Я вижу, что вы чувствуете себя уже немного лучше. Не так ли?
- Да, спасибо, - отвечала Луна-Яичница слабым голосом, - только болит всё.
- Ну, ничего-ничего, - обнадёжил Пустырник, - боль постепенно успокоится. Надо только немного потерпеть. Однако вы знаете, что вам придётся сделать небольшую операцию, чтобы поставить на место раздроблённые косточки бедра?
- Знаю, знаю. Вы уже говорили мне об этом,- вяло отвечала Луна-Яичница.
- Так вот операция будет завтра утром. После чего, через несколько дней, если всё пройдёт без осложнений, мы сможем выписать вас домой. Однако придётся ещё некоторое время походить в гипсовой повязке, которую мы вам поставим.
А, потом, выдержав небольшую паузу, он продолжил: "А вы знаете, Луна-Яичница, я разрешу вам сегодня увидаться со Свином. Он чувствует себя существенно лучше и может уже передвигаться в кресле-каталке. Так что мы его к вам сейчас привезём. Вот вы и поговорите обо всём".
....................................................................................
Через несколько минут две солидной комплекции нянечки с трудом втолкали в палату Луны-Яичницы кресло с тучным телом Свина. Наш герой представлял собой жалкое зрелище, так как был облачён в грязновато-потёртый, неопределённого цвета, больничный халат, и голова его была плотно обмотана бинтами. Оставались только небольшие прорези для глаз и рта.
Повариха, полусидящая в кровати, увидев своего жениха в таком плачевном виде, не удержалась и вскрикнула: "Ах, бедный Свин!"
- Луна-Яичница, я не хотел. Я не знаю, что на меня нашло, - процедил в ответ через щель в бинтах наш герой. - Если можешь, - прости меня!
- Я давно уже тебя простила, Свин, - отвечала Луна-Яичница. - Но объясни, пожалуйста, почему ты это сделал? Почему ты хотел убить меня и себя?
- Это всё от ревности. От ревности и от любви, - выдохнул через свою щель наш герой. - Я знал, что ты мне изменяешь. И страшно страдал.
- Ах, бедный Свинчик, теперь я вижу, что ты действительно меня любишь. И я тебя люблю. Иначе, зачем же я согласилась идти за тебя замуж? А мои измены, - ведь это же всё баловство, чепуха. Можно подумать, - что ты сам такой верный?
- Но я же - мужчина, - пробубнил Свин.
- Ну, вот видишь, Свинчик, какой ты "мачо". Значит тебе - можно, а мне - нельзя.
- Скажи мне лучше, Свин, как твоя голова? Ведь ты же выстрелил себе в голову? - продолжала, обеспокоено, Луна-Яичница.
- Голова, ну что голова? Так, - кружится немножко. Ты мне-то скажи, - как ты-то себя чувствуешь? Ведь я же целился тебе в самое сердце, - идиот.
- Целился ты в сердце, а попал в бедро. Действительно, - идиот, - отвечала слабым голосом Луна-Яичница. - Ну, что, - всё нормально. Врач Подорожник говорит, что выкарабкаюсь. Завтра меня будут оперировать, - косточки вправлять. А не то, если неправильно срастутся, - без костылей ходить не смогу.
- Ах, моя сладкая Луна-Яичница, сколько же я, старый дурень, проблем наделал. Вот тебя теперь резать будут и, небось, под общим наркозом.
- Да, под общим.
- И ты не боишься? Скажем, - заснёшь и не проснёшься, - с опаской спросил наш герой. - Вот я, например, больше всего на свете боюсь двух вещей: общего наркоза и полётов в самолёте. Ни разу не оперировался под общим наркозом, - только под местным, - и на самолётах летал только при самой крайней необходимости.
- Знаешь - я верю в Бога, Свин, - отвечала Луна-Яичница с умиротворённым спокойствием, - и это помогает не испытывать страха в жизни. Я даже не думаю о предстоящей завтра операции. На всё воля Божья. Если Господь не хочет, чтобы я завтра умерла, - так ничего со мной и не случится.
XI
Когда, на следующее утро юную повариху увезли в операционную, Свин просто места себе не находил. Он дал одной из больничных нянечек денег, чтобы та пошла и купила для Луны-Яичницы огромный букет алых роз - таких же, как в день их первого свидания. И теперь этот букет, с трудом воткнутый в пластиковую бутылку из-под минеральной воды с отрезанным горлышком, ожидал повариху на тумбочке возле кровати. А наш герой в великой нервности разъезжал из угла в угол на своём инвалидном кресле по длинному больничному коридору.
Многоопытный доктор Подорожник оказался как всегда на высоте. Он виртуозно прооперировал Луну-Яичницу, - так, что через два часа её уже снова привезли в палату, - к ждавшим её розам и жениху, - в полном сознании и в неплохом самочувствии.
А на следующий день повариха уже начала потихоньку ходить, поддерживаемая с одной стороны катившимся на коляске Свином, а с другой - опираясь на палочку.
............................................................................................................... Мир и идилия воцарили отныне в отношениях наших героев. Поправлялись они теперь быстро, действуя, по-видимому, благотворно друг на друга своей любовью.
Через неделю после операции Луна-Яичница уже бодро передвигалась по больничным коридорам и даже выходила прогуляться в парк без посторонней помощи, - немного прихрамывая, однако. А Свин встал со своего кресла-каталки и начал также передвигаться самостоятельно, хотя и не так бойко, как его подруга, так как голова у него всё ещё кружилась, и в ушах позванивало.
...............................................................................................................
А на дворе уже властно вступала в свои права весна. Апрельское солнышко пригревало с каждым днём всё ярче и ярче, и жухло-чёрный снег уже почти совсем растаял. Воздух был полон какой-то невнятно-ароматной свежести, и в головах у наших героев роились и отплясывали радость новой жизни и сонмы невнятных, но счастливых предчувствий.
Гуляя, взявшись за руки, по больничному парку, они говорили много и радостно, строя сумбурные планы на свою грядущую семейную жизнь, и были теперь хоть и не совсем здоровы, - она прихрамывала, а он косил физиономией, - но абсолютно счастливы и в гармонии с самими собой и друг с другом.
А старый, добрый врач Подорожник частенько заглядывался на наших прогуливающихся влюблённых и радовался за них, вспоминая нередко старинную пословицу: "Не было счастья, да несчастье помогло".
....................................................................................
Вскоре, по выходе Свина и Луны-Яичницы из больницы, в ресторане "Поджаристый пескарь", куда наши влюблённые когда-то пришли в самом начале своего романа, они сыграли весёлую и изобильную свадьбу, на которую пригласили почти всё население военного городка, - даже пресловутых лейтенантиков Бабилу и Хвостенко, - ну и, конечно же, своих друзей, - пожарника Рыбу, полицмейстера Пня, владельца гаража Зайца и врача Подорожника.