− Но тогда…что заставляет тебя использовать Убивающие заклинания?
− Смесь разочарования и ненависти; это как будто…переключает в тебе что-то. Для большинства людей, Пожиратель смерти, угрожающий твоей жизни или убивающий кого-то, кого ты знаешь, и является спусковым механизмом; или же внутри что-то щелкает, когда во время битвы ты понимаешь, что устал бороться, и твое терпение просто заканчивается. Поверить не могу, что ты никогда через это не проходила.
− Я прошла через все это.
− Тогда как ты, черт возьми, выжила, никого не убивая?
Помассировав переносицу, Гермиона тяжело вздохнула. Виновато.
− Знаешь, однажды я пыталась применить Убивающее заклинание. Сивый практически убил Рона. Я попыталась убить его, но ничего не произошло.
− Потому что ты позволила своей совести остановить тебя, − сказал он, как ни в чем не бывало. – Научись запирать свою совесть на замок, Грейнджер.
− Но…как я потом жила бы с самой собой? – тихо пробормотала она.
− В войне есть два выхода, Грейнджер. Стать трупом или убийцей. Я выбираю последнее. Опять же − это инстинкт.
− Но не зря же эти заклинания называются Непростительными. Это запрещено законом…
− Закона больше нет.
Гермиона поморщилась, постукивая ногтем по своему стакану.
− Нет, я так не думаю.
Драко посмотрел на нее немного дольше, чем, наверное, стоило; он нахмурился, когда заметил ее поникшие плечи и плотно сжатые губы. Она была полностью погружена в свои мысли, и тишина, которая на этот раз витала над их головами, была некомфортной. Выпив последние остатки алкоголя, он встал со своего места, вздрогнув, когда его кресло проскрипело по полу, но она, казалось, не обратила внимания на этот пронзительный звук. Он размышлял над тем, нужно ли пожелать спокойной ночи или сказать что-нибудь совершенно обыденное, но то, что он в итоге произнес, удивило даже его самого.
− Когда что-то будет для тебя важным – ты убьешь. Когда это будет иметь для тебя значение или когда ты или кто-то важный для тебя будет при смерти, ты проигнорируешь свою совесть. Тебе просто нужно дождаться своего переключателя.
И после сказанного он решил выйти из комнаты.
− Драко, − позвала Гермиона до того, как он дошел до дверного проема, − на что это похоже? Когда ты впервые применяешь Убивающее заклинание?
Он напрягся и сжал кулаки. Его взволновал вовсе не вопрос: он, Блейз и Тео неоднократно обсуждали Убивающие заклятья. Проблема была в том, что он должен был объяснить это Грейнджер, и это представлялось ему куда сложнее. Когда бы он на нее ни посмотрел, он всегда видел в ее глазах невинность, когда она на него смотрела. Словно насмехаясь над ним. Неважно, насколько умелым воином она была, или какие ужасы видела – ее руки не были запятнаны кровью. Ни капли крови. Она была единственным человеком в его окружении, чьи руки не были запачканы кровью, и, по некоторым причинам, это заставляло его чувствовать себя еще отвратительнее.
Если их сравнивать – то он был волком, а она воробьем.
− Похоже на то, когда тебя тошнит, − произнес он, все также продолжая стоять к ней спиной. – Ты потеешь и начинаешь рвано дышать. Твое лицо становится горячим, но вокруг − сплошной холод. Сначала ты чувствуешь лишь унижение и отвращение к самому себе, а после всего этого…наступает ненормальное чувство спокойствия и удовлетворения. Но ты никогда не забудешь, каково это на вкус. Ты будешь ощущать это в течение многих дней, − он остановился, чтобы облизнуть губы. – Только так я могу это описать.
Он знал, что она позади него с тревогой кусала губы.
− Ладно, − промямлила она.
Сделав шаг вперед, Драко достиг двери, однако ее голос снова его остановил.
− Драко…кого ты убил первым?
− Моего отца.
− Ох. Ты…сожалеешь об этом?
Он сжал челюсть.
− Ни капли.
Он сказал правду: он об этом не жалел. И если это не было самой грустной вещью на свете, тогда он и не знал, чем это было.
========== 2 ==========
За два месяца, прошедших с того момента, как Драко спас жизнь Гермионы, они ни разу это не упомянули. Это было похоже на не озвученное вслух и установившееся между ними двумя согласие: никогда не возвращаться к тому дню или, что было еще важнее, к той ночи и их разговору об Убивающих заклятиях. Стараясь избежать разговора о той ночи, они говорили обо всем на свете, обычно безобидно дразня друг друга, когда речь заходила об их школьных деньках. Особенно любимыми темами для разговора были третий курс, когда Гермиона ударила его, и четвертый, когда Драко испортил ее зубы.
Как и в большинство вечеров, они сидели одни в читальном зале, листая книги и статьи или расшифровывая руны, споря между собой. На самом деле, то, как они взаимодействовали друг с другом сейчас, не так уж и сильно отличалось от того, как они общались в Хогвартсе, но различие было в том, что злости и враждебности больше не было − лишь нормальные и забавные подшучивания. Сейчас им было комфортно; видимо, достаточно комфортно, потому что Гермиона вдруг решила, что не случится ничего страшного, если она возьмет у него немного чипсов.
Когда она взяла сразу несколько, Драко нахмуренно на нее посмотрел.
− Знаешь, если ты идешь на кухню, то можешь прихватить свою собственную пачку чипсов.
− Я хочу всего лишь парочку.
− Ты взяла семь штук.
Она оторвалась от книги и посмотрела на него, выгнув бровь.
− А я и не в курсе, что ты за мной следил.
− Я всегда за всем слежу, − произнес он, поднимаясь и подходя к книжным шкафам. – Где та книга Эрнеста Фэнгсвелла? Того странного парня-отшельника, который испортил свой крестраж?
− Она рядом с книгой по истории Министерства магии, потому что он родился в тот год, когда Министерство было основано.
Драко моргнул.
− Эрнест Фэнгсвелл родился в тысяча шестьсот тридцать втором году году.
− Да, я в курсе.
− А Министерство было основано в тысяча шестьсот двадцать третьем, Грейнджер.
Она едко глянула на него.
− Нет, оно было основано в тысяча шестьсот тридцать втором.
− Ты ошибаешься.
Если и было что-то, что он точно знал о Гермионе Грейнджер, так это то, что она терпеть не могла, когда ее интеллект ставился под сомнение. К ее чести, она оказывалась права в девяносто девяти процентов случаев, но на этот раз он знал, что она ошибалась. Он был в этом уверен, и детское чувство самодовольства заставило его ухмыльнуться.
− Я не ошибаюсь! – парировала она, поднимаясь на ноги. – Ты ошибаешься! Министерство было основано в тысяча шестьсот тридцать втором!
− Нет, в тысяча шестьсот двадцать третьем.
− В тысяча шестьсот тридцать втором!
− Черт бы меня побрал, − Драко дерзко усмехнулся. – Поверить не могу, что ты впервые ошиблась…
− Говорю последний раз: я не ошиблась!
− Ладно, ответ мы узнаем здесь, − произнес он, доставая книгу о Министерстве с полки. – Почему бы нам не выяснить, кто прав? Но не хочешь сначала немного поиграть?
Гермиона уперлась руками в бедра в надменном жесте.
− Тебе что, тринадцать?
− Нет, мне на самом деле двадцать четыре. Что-то тебе сегодня не везет с числами, а, Грейнджер? Ты ошиблась дважды за последние пять минут…
− Я не ошиблась!
− Если ты уверена в своей правоте, тогда проблем со спором у тебя возникнуть не должно, − парировал он. – Скажем, проигравший должен мыть посуду за победителя в течение месяца. Согласна?
− Замечательно, без проблем! – оскорбилась она. – Просто открой чертову книгу.
− Ты можешь и сама ее открыть.
Он кинул книгу на стол и еще раз усмехнулся, когда громкий удар заставил ее вздрогнуть. Он отошел на несколько шагов назад, скрещивая руки на груди и высокомерно поднимая голову, но Грейнджер выглядела так же самоуверенно, как и он. Он пристально наблюдал за ней, когда она начала перелистывать страницы дрожащими пальцами. За ней действительно было интересно наблюдать. Она нашла нужный раздел, нахмурилась и тут же огорченно расслабилась, в то время как он ловил себя на мысли, что она выглядела очень привлекательно. Закрыв глаза и наклонив голову, Гермиона прошептала одно единственное слово, которое признавало ее поражение.