Резко вздохнув после своей тирады и наполнив свой бокал, он пристально посмотрел на свои трясущиеся руки и пожелал, чтобы они успокоились. Он еще не был готов смотреть на Грейнджер. На Грейнджер и в ее большие карие глаза. Большие, карие, невинные глаза. Он мог пропасть в них.
− Как ты выбрался? – спросила она.
− Блейз, − произнес он. – Когда Пожиратели смерти ушли уничтожать Ливерпуль, Блейз явился с одним из своих домашних эльфов, чтобы вытащить меня. Блейз пришел, чтобы вытащить меня. Он спас меня, а когда дом Грозного Глаза горел дотла, я Блейза не спас!
Зарычав от ярости, Драко вскочил со своего места и швырнул стакан в противоположную стену, его грудь вздымалась, в то время как осколки падали, а виски стекалось вниз, к половицам.
− Я ничего не сделал! Просто как чертов Люциус ничего не сделал!
Он рухнул обратно в кресло и уткнулся лицом в руки. Он не хотел, чтобы Грейнджер видела его в таком состоянии. Он вообще не хотел, чтобы кто-либо видел его в таком состоянии. Он чувствовал себя незащищенным и глупым; часть его хотела, чтобы она оставила его одного, но, с другой стороны, он думал, что, ему, скорее всего, было нужно, чтобы она осталась.
Когда он услышал, как ее кресло отодвигается назад, он почувствовал местами облегчение и разочарование, но затем ее легкие шаги протопали в его сторону, и он ощутил ее маленькие руки на своих плечах. Она наклонилась к нему, ее грудь давила на место между его лопаток, а подбородок упирался в его макушку. Она была словно одеяло; теплая. Всегда теплая.
− Ты не твой отец, − прошептала она, наклонив голову так, что ее губы оказались возле его уха. – Ты один из самых храбрых людей, которых я знаю…
Он усмехнулся в ладонях.
− Это чушь…
− Нет, это не так. Я клянусь тебе. Я думаю, что ты очень храбрый.
Ее руки опустились вниз, поглаживая его руки, и затем остановились на локтях, на которых она стала успокаивающе водить пальцами по коже пальцами. Ему понравилось это ощущение. Сильно понравилось. Она вернула руки к его плечам и начала массировать их, разминая его тугие мышцы − одновременно сильно, чтобы получилось эффективно, и в то же время нежно, чтобы было приятно. Стон сорвался с его губ раньше, чем он смог его остановить, и он отклонился назад, поддаваясь ее прикосновениям и убрав руки с лица. Это ему тоже понравилось. Злость медленно выходила из него, растворяясь, будто дым, и он закрыл глаза. Наверное, причина была в нескольких стаканах виски, которое он употребил за прошедшие два часа, или, возможно, дело было в помощи Грейнджер, но, так или иначе, он чувствовал себя расслабленным, каким не был уже долгое время. Очень долгое время.
− Я бы хотела… − неуверенно пробормотала Грейнджер. – Я бы хотела, чтобы ты видел то, что в тебе вижу я.
− Твое мнение вызвано твоим оптимизмом.
− А ты все портишь своим пессимизмом.
Он тихо хмыкнул.
− Хороший массаж, Грейнджер.
− Спасибо.
Он раскрыл глаза. Он услышал перемену в ее голосе. Небольшую, нервную заминку, будто она забыла сглотнуть. Оно снова вернулось в комнату; то самое что-то. Практически осязаемое ощущение, которое только и ждет момента. Оно снова витало в воздухе между ним и Грейнджер, ожидая, когда один из них распознает его, когда один из них предпримет что-то. Он затаил дыхание, и его разум заорал: хрен с этим, а затем он подскочил с места и резко повернулся к ней лицом. Его пристальный взгляд скользил по ее слегка напуганным чертам лица, задерживаясь на ее красных от смущения щеках, покрытых россыпью веснушек, и затем к ее приоткрытым губам.
Она была намного ближе, чем тогда, в читальном зале месяц назад. Нужно было сделать лишь один шаг к ней, и ее нос уткнулся бы в его подбородок, а затем, если бы он немного наклонил голову… Веки Грейнджер были опущены, ее ресницы тихо трепетали, словно она ждала чего-то, что должно было произойти. Ждала, чтобы это произошло. И он правда этого хотел. Он правда хотел сделать один шаг по направлению к ней, наклонить голову и…просто сделать это.
Но на этот раз именно Гермиона остановила их обоих.
− Ты много выпил.
Он быстро облизнул сухие губы.
− Да.
Он выпил очень много – примерно половину бутылки, но при этом чувствовал, что все находится под контролем. Абсолютно под контролем. Он хотел действовать спонтанно, хотел заставить ее замолчать, заткнув ей рот, но не сделал этого. Не смог. Его прошлое превратило его в человека, который всегда будет размышлять о последствиях каждого поступка. Он не был уверен, каковы будут последствия поцелуя с Грейнджер, но у него было плохое предчувствие, и это его пугало. Ему не нравилась неопределенность.
− Я должна идти спать, − промямлила Гермиона. – Спокойной ночи.
Она проскользнула мимо него, задев его бедром, и Драко сжал челюсть. Дождавшись ее ухода, он всеми силами оперся о стол, настолько сильно впиваясь пальцами в его поверхность, что была велика вероятность появления заноз под ногтями. Он хотел ударить себя по разным противоречивым причинам, но всего лишь тяжело вздохнул и покачал головой, сражаясь со своими мыслями.
Битвы, битвы везде, и нет даже момента, чтобы подумать.
========== 3 ==========
Драко тонул.
Он знал, что находится под водой, но шум от битвы звучал настолько неясно и непонятно в ушах, что он не мог собраться с мыслями и что-нибудь сделать. Он медленно приоткрыл веки и тут же столкнулся с миром коричневого цвета. Глаза начало жечь, и это ощущение заставило его придти в себя. Вынырнув на поверхность, он выдохнул и начал хватать ртом воздух; легкие саднило от напряжения. Он выплюнул куски грязи изо рта, но горький, грязный вкус остался на языке и между зубов, смешиваясь с кровью.
Он уставился на свое отражение в мутной луже. Кровь, появившаяся в результате мощного заклинания МакНейра, которым он только что запустил ему в голову, текла по виску, и его левая рука почти наверняка была сломана из-за более раннего столкновения с Долоховым.
Драко сегодня не везло.
Совсем.
Было такое чувство, что именно сегодня все самые опытные и наиболее обученные приспешники Волдеморта решили закидать его заклинаниями, набрасываясь, словно стервятники.
Как только он поднялся на ноги, сокрушительный приступ тошноты заставил его опуститься обратно на колени. Ощущение рвоты чувствовалось в задней стенке глотки, его голова кружилась, пульсируя в такт с сердцебиением и размывая то, что его окружало. Решительно рыкнув, он моргнул несколько раз, желая, чтобы тени обрели очертания. Как только все окружающее вернулось в нормальное состояние, первая вещь, которую он сделал, − это просканировал местность в поисках Грейнджер.
На этот раз в этом не было необходимости: она не была больна или ранена, насколько он знал. Судя по всему, это было чем-то таким, что он просто всегда делал. Как инстинкт.
Он ее больше не видел.
Черт.
На него неожиданно накатила волна тревоги, и он заставил себя встать, осматриваясь по сторонам, пытаясь найти Грейнджер посреди вспыхивающих заклинаний. Не прошло и пяти секунд, как на него напал еще один Пожиратель Смерти. К счастью, это был новичок, и даже с поврежденной рукой Драко удалось быстро с ним справиться. Он снова стал бродить глазами по окрестностям.
Это поле боя отличалось от того, к которому он привык. Обычно они сражались на широких, открытых пространствах, но сегодня они дрались на территории Аббатства Нетли, заброшенного монастыря в Хэмпшире. Разрушенные здания обеспечивали людям места укрытия, а из-за вскопанного грунта тени на траве были непонятны, из-за чего Драко, с его все еще кружащейся головой, было сложно разобраться в очертаниях фигур.