Что-то опасное. Что-то, чего я ни в малейшей степени не понимал, но знал достаточно хорошо, чтобы бояться.
— Нет, — прошептала я, отступая назад и захлопывая дверь перед его носом. Я ахнула, когда его нога заблокировала дверь, и попятилась, пока он крался внутрь. Он не повернулся к ней лицом, аккуратно закрыл ее за собой, медленно приближаясь ко мне.
— Не смей меня трогать, — прошипела я, отступая еще на шаг. Этот чертов консольный стол вонзился мне в задницу, и я споткнулась, поглядывая в сторону и ища другой путь к отступлению.
— Ты боишься меня, мой Ангел? — спросил он, когда его тело плотно прижалось к моему. Я захныкала, даже сквозь его костюм я чувствовала каждый гребень мускулов на его теле. Он был мне незнаком; его тело было совсем не похоже на то, которое я знала когда-то давно. — Потому что ты должен быть.
— Чего ты хочешь? — прошептала я, ненавидя, как слабо звучал мой голос, когда я говорила.
— Я никогда не причиню тебе вреда. Ты, конечно же, знаешь это.
Его голос сорвался, и его рука скользнула под завесу моих волос, чтобы обхватить мое лицо ладонью, и он провел большим пальцем по моей скуле. Это был тот же самый, которого погладил Адриан, и я практически чувствовала, как он стирает прикосновение другого мужчины своим, когда в его глазах блестела одержимость. — Я должен уйти. Оставить тебя в твоей жизни.
Я сглотнула, не решаясь с ним согласиться. Как бы я ни была готова к этому, насколько бы я ни знала, что это будет самым разумным исходом для меня, мысль о том, что он уйдет от меня, как будто я не имею значения во второй раз, была разрушительной. Его лоб коснулся моего, голубые глаза смотрели мне в душу с такого близкого расстояния, что мне казалось, что он видит каждую трещинку — каждую дыру, которую я так усердно скрывала за эти годы. Какой бы катастрофой ни была поездная катастрофа, я знала, чем обернется эта история с Маттео, я все равно не могла отвести взгляд.
— Не буду. На этот раз я смогу защитить тебя. Я должен в это поверить, — прошептал он, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что он пытался убедить в этом больше себя, чем меня. — Я не отпущу тебя, Айвори. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Нет, — честно прошептала я. Потому что у меня было ощущение, что я на самом деле совершенно не понимаю, что происходит. Никакого контроля над этим, ни капли реального понимания.
— Скоро будешь, — пробормотал он, наклонив лицо, пока его губы не прикоснулись к моим мягко и не заставили замолчать мой протест. Ничего, кроме легкого, дразнящего прикосновения его губ к моим, его взгляд пленил меня, даже когда жар вспыхнул во мне от малейшего прикосновения. Он со стоном отстранился, его глаза закрылись и оторвали меня от того голубоглазого взгляда, который угрожал лишить меня здравого смысла. Его другая рука поднялась, чтобы зарыться в мои волосы, наклонив мое лицо так, как он хотел. Когда я задохнулась, давление его руки на мой череп и ощущение того, что он контролирует меня так тщательно, что я не могу справиться, его губы врезались в мои.
В этом поцелуе не было нежности, не было и следа мужчины, который мгновение назад мягко запомнил ощущение моих губ на своих.
Осталась только господствующая сила. Его рука, которой он обхватил мою щеку, заставила мой рот открыться для него, и его язык метнулся внутрь, дразня мой. Я захныкала, надеясь, что этот звук предупредит его о том, что он берет слишком много, слишком сильно давит слишком рано.
Пугаешь меня.
Я была целиком и полностью в ловушке, окруженная им. Это было не то, с чем я могла справиться. Не с ним. Ни с кем.
Мой стон, казалось, подпитывал его, его рука, оторвавшись от моего лица, скользнула вниз по моему телу в медленной, гладкой ласке, которая воспламенила мои нервные окончания. Я думала, что они умерли давным-давно, но они вспыхнули от малейшего прикосновения Маттео, даже когда я боролась за сохранение своего рассудка.
Это был Маттео.
Не незнакомец.
Пока я убеждала себя в том, что я в достаточной безопасности и уйду от всего, что бы ни случилось, Маттео застонал мне в рот. В какой-то момент я поняла, что начала целовать его в ответ. Он отстранился достаточно, чтобы прикусить мою нижнюю губу, и я застонала, хотя возненавидела себя, как только этот звук покинул меня. Его рука скользнула от моей талии к спине, сильнее прижимая меня к своему телу, а затем он скользнул ею вниз и по моей заднице. Мои бедра стыдливо дернулись против него, и он сжал холмик. Затем он поднял меня, подложив одну руку под мою задницу, посадив на консольный стол, который, я не была уверена, выдержит мой вес.