Я кивнул. Я мог бы жить с этими терминами, в конце концов, убедить его оказалось намного проще, чем я ожидал.
— Она любит тебя, — вздохнул он. — Всегда было так. Она напугана, но я должен верить, что она найдет способ обойти это.
— Я прослежу, чтобы она это сделала, — сказал я, успокаивая его. Я всегда завидовал отношениям Айвори с ее семьей. То, как они любили друг друга и желали лучшего, было восхитительно.
— Могу я увидеть ее? — он спросил. Я кивнула, отступив к двери и наблюдая, как Шрам ее открывает.
Айвори выбежала, бросившись в объятия дяди.
— Спасибо! — сказала она, разбивая мне сердце, когда находила в нем утешение. Утешение от меня.
— Ты позвонишь мне, если он причинит тебе боль, да? — Адам хмыкнул, голос переполнен эмоциями. Айвори попятился, глядя на него в замешательстве.
— Ч-что? — заикалась она.
— Это самое безопасное место для тебя, дорогая. Адриан Риччи — это не шутки. Делай то, что говорит тебе Маттео, — проворчал Адам, вздрогнув, когда она полностью вырвалась из его рук.
— Люблю тебя, — пробормотал он, поворачиваясь и направляясь к водительской стороне своей машины.
— Адам! — закричала она, когда он забрался внутрь.
— Адам! — закричала она, когда он завел машину и медленно поехал по подъездной дорожке.
Я подошел к ней сзади, обняв ее за талию и сдерживая ее, когда она с ужасом в глазах бросилась к машине.
Мой ангел сломался, плача, пока я держал ее на руках, и жалел, что не было другого пути. Что она позволила мне помочь ей в этом.
Но это не имело значения.
Мы всегда заканчивали тем, что она жила со мной.
Я не мог сожалеть, что это произошло раньше, чем я планировал.
Двадцать третья
Айвори
Просыпаться в ловушке под весом Маттео стало слишком комфортно. Обычно он просыпался раньше меня и оставался со мной, пока я не проснулась. Между нами было негласным, что он настоял на том, чтобы я смогла получить свой первый качественный отдых за многие годы. Я не хотела об этом говорить — не хотела признавать тот факт, что Маттео был слишком проницателен, чтобы не подозревать о причине моего беспокойного сна.
Не тогда, когда причина казалась такой незначительной. Некоторые женщины выживали гораздо хуже. Некоторые женщины пережили настоящую травму, вызванную ужасными обстоятельствами.
Они были сильнее меня. Сильнее, чем я когда-либо была.
Поэтому, когда я проснулась на следующее утро от знакомого давления его груди на мою спину и его ноги, перекинутой через мою, я восстала против ощущения комфорта. Даже при том, как я была зла вчера, как сломленной я чувствовала себя, зная, что он полностью проигнорирует мои желания, у меня не хватило сил сопротивляться, когда он подкатил меня под себя и занялся со мной любовью.
По крайней мере, я бы так это назвала, если бы Маттео был способен любить.
Он не был. Накануне это стало яснее, чем когда-либо.
— Пора поговорить об этом, — проворчал он, оттягивая меня и переворачивая на спину. Моя ночная майка открывала больше, чем скрывала, и я подняла руки, чтобы прикрыть обтянутую шелком грудь.
— Говорить о чем? Что ты полностью проигнорировал то, что я хочу?
— Айвори, — предупредил он, и я моргнула, глядя на него с самым невинным выражением, на которое была способна.
— Мы этого не делаем, — пробормотала я, закатывая глаза и пытаясь выбраться из постели.
Схватив меня за талию, он снова толкнул меня на спину, просунувшись между моих ног и прижав мои руки к кровати у головы, пока я сопротивлялась.
— Что бы, черт возьми, с тобой ни случилось, ты облажалась. Ты мечешься во сне. Ты, блядь, умоляешь, чтобы это прекратилось.
— Не… — предупредила я, поворачивая голову из стороны в сторону.
— Я хочу помочь тебе, и я не могу этого сделать, если ты не скажешь мне, кого убить, — прорычал он.
— Маттео…
— Кто, Айвори?
— Я не знаю! Ладно. Я не знаю, кто он.
Мой голос умолк, не в силах встретиться взглядом с Маттео.
— Расскажи мне, что случилось. Каждый раз, когда он беспокоит тебя по ночам, ты приводишь в нашу постель другого мужчину.
Я посмотрела на него яростными глазами, обнаружив, что он смотрит на меня извиняющимся взглядом.
— Я не имел в виду то, как это звучало. Наша кровать наша. Только ты и я, Айвори. Позволь мне помочь тебе стереть, кем бы он ни был.
— Это твоя кровать, а не наша, — прорычала я вместо этого, решив сдержать свой гнев из-за того, что меня заселили без разрешения.
— Твоя одежда в шкафу? Твоя зубная щетка в раковине? — Когда он говорил, его лицо стало каменным.