Его губы врезались в мои, положив конец моему нерешительному протесту. Несмотря на то, что я боялась мужчины, который смотрел на меня, когда он опустошал меня, между моих бедер возник оргазм. Я попыталась дотянуться до него, хотела, чтобы он смыл вкус боли, которую дарил Маттео, скользя в мою нежную киску и обратно.
Он оторвал рот, глядя на меня сверху вниз. Он прижал большой палец к моему клитору, но не пошевелил им, просто терзал меня обещанием того, что может быть. — Скажи мне, — прорычал он.
— Скажу тебе что? — Я захныкала. — Тео, пожалуйста.
— Скажи мне, что ты моя.
— Я твоя! — Я закричала, готовая признаться в чем угодно в тот момент.
— Скажи мне, что любишь меня. — Я замерла, глядя на него с ужасом. — Скажи мне, милая моя. Его лицо смягчилось, что-то в звере отступило, когда он посмотрел в лицо моей панике.
— Скажи мне, — настаивал он.
— Я люблю тебя, — закричала я, слезы текли из моих глаз и щекотали уши.
— Я никогда не переставала любить тебя, — призналась я и ненавидела себя за это. Его большой палец сделал единственный круг вокруг моего клитора, и я изверглась под ним на звук его высокомерия.
— Я знаю, — пробормотал он и после еще нескольких медленных томных толчков залил меня своим жаром.
Даже после того, как мы оба перевели дыхание, Маттео не сделал ни малейшего движения, чтобы отделиться от меня, прижимая свою грудь к моей и баюкая меня.
Как будто он знал, что мой фундамент пошатнулся.
Что он изменил мой мир тремя маленькими словами.
Я просто надеялась, что это не ложь.
Двадцать пятая
Айвори
Запахи с кухни заставили даже мой нос покалывать от волнение. Рагу Наполетано было тем, что я делала время от времени, но никогда для настоящего итальянца, такого как Маттео.
Руки обвились вокруг моей талии, лицо Маттео уткнулось носом в изгиб моей шеи.
— Вкусно пахнет, — пробормотал он, мягко покусывая мою кожу. — Но не так хорошо, как ты.
Я игриво оттолкнула его.
— Убирайся! — Я хихикнула, когда загривок на его лице щекотал мою челюсть. — Я серьезно! Ты заставишь меня пережарить Строццапрети.
— Так что делай больше. — Он пожал плечами, его плечи толкнули меня, как будто ему действительно было все равно.
— Ты с ума сошел? Нет. Уходи, шлюха.
— Твоя шлюха, — ухмыльнулся он и взял мою руку в свою. Он повернул меня к себе лицом, пристально глядя на меня сверху вниз так, что это напугало меня.
— Все в порядке? — спросила я, закусив губу. Его свободная рука оторвалась от моей талии и метнулась в карман. Большой палец руки, которая держала мою в плену, погладил мой левый безымянный палец, когда он пристально смотрел на него.
Улыбка, которую он подарил мне, когда наши взгляды снова встретились, захватывала дух. Полная, обезоруживающая улыбка, которая украла воздух из моих легких. Он удерживал мои глаза своими, и прохладное прикосновение металла к коже моего пальца заставило мое тело замереть.
— Что… что это? — спросила я, бросив взгляд на огромный бриллиант каплевидной формы, обвивающий мой палец двумя замысловатыми полосами из розового золота, усыпанными бриллиантами.
— Выбери дату. Я хочу знать к завтрашнему дню.
— Я что? — спросила я, чувствуя, как моя челюсть оказалась на полу.
— Свидание, Ангел, — усмехнулся он. — Я бы предпочел летнюю свадьбу, поэтому нам нужно быстро все подготовить.
— Год — это достаточно времени… — начала я объяснять, потому что мне не нужна была пышная свадьба.
Свадьба.
— Ты неправильно меня поняла, милая моя. Я не буду ждать до следующего года, чтобы сделать тебя своей женой.
— Но ведь уже конец мая!
— Как я сказал, выбери дату. — Он снова подарил мне прекрасную улыбку, и мне почти захотелось шлепнуть его за то, как он наслаждался моим барахтанием.
— Ты не можешь просто надеть мне кольцо на палец, понимаешь? Ты даже не спросил меня, выйду ли я за тебя замуж! — возразила я, вжимаясь в прилавок, насколько могла.
— Спрашивать будет означать, что у тебя есть выбор.
Он ухмыльнулся, давая мне проблеск того темного собственничества, которое, казалось, всегда скрывалось под поверхностью.
— Маттео, — предупредила я. — Я думаю, что мы должны замедлиться.
— Я не пропущу ни минуты своей жизни без тебя как моей жены, Айвори. Выбери гребаную дату, — прорычал он, и я вздрогнула.
Вздохнув, я кивнула. Я изучала. Может быть, я не была самым быстрым учеником, но я знал достаточно хорошо, чтобы знать, когда нужно давить, а когда нет. Это явно был один из тех моментов, которые мне не следовало трогать.