Сняв кольцо, я бросила его в миску, прежде чем вымыть руки и начать готовить пирожные. Когда через несколько минут Маттео вышел из своего кабинета, он коротко что-то прошептал мне на ухо.
— Снова на пальце, как только закончишь, да?
Я кивнула с улыбкой.
Дело было не в блюде.
Речь шла о том, чтобы он слушал меня, уважал мои пожелания в чем-то, даже если это могло показаться незначительным.
Сначала он разрешил мне заниматься сексом, хотя бы ненадолго, потом блюдом.
Маттео учился идти на компромисс, и я знала, что наши отношения от этого только улучшатся.
✽✽✽
Самое смешное в границах то, что они постоянно колеблются.
Я должна была знать, что Маттео позволит мне выйти из дома, если это будет ему нужно.
Очевидно, информирование моих родителей о предстоящей свадьбе считалось достаточно важным, чтобы рискнуть покинуть поместье. Во всяком случае, с двумя телохранителями.
Я хотела, чтобы Маттео остался дома. Зная ненависть моих родителей к нему, это казалось самым естественным решением сообщить то, что они никогда бы не сочли хорошей новостью.
Поэтому, когда я постучала в дверь, это был единственный признак того, что мои родители могли понять, что что-то не так. Обычно, если они ждали меня, они позволяли мне войти внутрь. И я так и сделала.
Я хотела снять обручальное кольцо, дать нам немного времени, чтобы они привыкли к неожиданному присутствию Маттео, прежде чем они будут ошеломлены видом массивного камня на моем пальце. Маттео настоял на своем, заявив, что женщина, которая вскоре станет его женой, никогда не будет прятать свое обручальное кольцо.
— Айвори, дорогая, что ты делаешь, стучишь… — Моя мать замолчала, глядя на Маттео широко открытыми глазами. — Мистер Белланди.
— Маттео, пожалуйста. — Он улыбнулся, и я увидела, как моя мама тает перед его лицом. Когда мы учились в старшей школе, моя мать обожала Маттео и любила то, как он без ума от меня.
Она была почти так же подавлена, как и я, когда он разбил мне сердце. Мой отец всегда не любил его, так как большинство отцов ненавидят первого настоящего парня своих дочерей, и то, как все закончилось, задало тон всем остальным отношениям в будущем. Никто и никогда не был бы достаточно хорош для меня в глазах моего отца. Мужчины только использовали, оскорбляли и причиняли боль.
Вот почему я никогда не беспокоилась о том, чтобы привести кого-то еще домой к моим родителям.
— Конечно, — улыбнулась мама. — Хочешь зайти?
— Пожалуйста. — В его голосе не было колебаний, только легкая нотка победы. Он знал не хуже меня, что сможет снова завоевать маму. Она была самой легкой.
— Мартим? — закричала мама, отступая назад, чтобы позволить нам переехать в маленький дом, в котором они жили всю мою жизнь.
— Что, женщина? — Папа закричал в ответ, а мама закатила глаза.
— Айвори привела друга! — Мы прошли на кухню, следуя за мамой туда, где она заканчивала ужинать. — Можешь попробовать пасту для меня, милая?
Я отошла от Маттео, подошла к плите и зачерпнула кусочек спагетти по вкусу. Я почти сразу почувствовал взгляд мамы на своем пальце и постарался не обращать на него внимания. Она потянулась, схватив мою руку в свою.
— Айвори, — выдохнула она. — Ты выходишь замуж?
Я застенчиво кивнула, готовясь к тираде. Вместо этого она обвила меня руками и крепко прижалась ко мне.
— О, мой малыш. Я так рада за тебя!
Я широко раскрыла глаза Маттео через ее плечо, задаваясь вопросом, в какую, черт возьми, сумеречную зону я попала.
— О, милая, я знаю, что он сделал тебе больно. Но никто еще не делал тебя счастливой так, как он, и это все, что я хочу для тебя. Кроме того, я готова к внукам. — Она обратила свое волнение на Маттео. — Ты подаришь мне внуков, да?
Он счастливо ухмыльнулся. — Как только я смогу это сделать, миссис Торрес.
Я захлебнулась слюной, сжимая легкие, как леди, которой была. — Мы еще не говорили о детях, мама.
— Ну, все в порядке. У тебя есть время до свадьбы все уладить. — Она отмахнулась от нас, и другая реальность тяжело легла мне на грудь.
— На самом деле, миссис Торрес, мы женимся 6 июля.
— Но до этого еще месяц, — прошептала она, и мой отец выбрал этот момент, чтобы войти в комнату. Он сузил глаза на кольцо на руке, которую моя мама все еще сжимала в своей, его лицо покраснело.