Несмотря на то, что я скрывала это, я знала, что в тот момент, когда раздался звонок в дверь, мое время подходит к концу.
Проблема была в том, что я так и не приблизилась к решению, что с собой делать. Не приблизился к решению, смогу ли я когда-нибудь простить Маттео за то, что он сделал. Моя рука по привычке потерла живот, как будто ребенок мог дать мне все ответы.
Меня удивило, что он дал мне несколько дней. Я не знала, было ли это признаком того, что он передумал, или мне следует смотреть на это как на подарок, который он сделал мне из искреннего раскаяния.
Шрам кивнул мне, когда посмотрел в дыру в двери, подтверждая то, что я уже знала. Я кивнула в ответ, хотя и знала, что это бессмысленно. Шрам всегда будет делать то, что скажет ему Маттео, как бы мне не нравился этот задумчивый мужчина. Он быстро влился в ряды людей, которых я люблю, и мне было больно осознавать, что когда все будет сказано и сделано, я всегда буду второй после Маттео.
Это не должно было повредить. Он был первым у Маттео.
Но все болело.
Он открыл дверь, взглянув на мужчину за нею взглядом, которого я не ожидала, и встал прямо на пути, чтобы он не мог войти.
— Ты здесь, чтобы снова все испортить? — Я вздрогнула, переложила бекон на тарелку, застеленную бумажным полотенцем, и в недоумении выключила плиту. Я никогда не слышала, чтобы Шрам разговаривал с Маттео иначе, чем с уважением.
— Если ты настолько глуп, чтобы встать между мной и моей женщиной, то, может быть, мне стоит подумать о том, чтобы освободить тебя, затем последовало закрытие двери. Я не оборачивалась, не хотела смотреть на него.
Я не была готова. Не для этого.
Я все еще не знала, что делаю.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, и я услышала, как он постучал пальцами по острову позади меня.
Он был слишком близко, всего в паре шагов, и даже одного смутного ощущения его присутствия было достаточно, чтобы ослабить мою решимость.
Я скучала по нему.
Так чертовски сильно хотелось задушить себя. Должно быть, со мной что-то не так.
— Ее рвет по сто раз в день, — услужливо ответил Шрам, и я поморщилась.
Я догадалась, что я не такая скрытная, как я думала.
— Заткнись и ешь свой завтрак, — поддразнила я, ставя тарелку перед его обычным местом на острове. Он взял его, энергично впиваясь в свои яйца.
— Это правда? — спросил Маттео, и у меня, наконец, не осталось выбора, кроме как встретиться с ним лицом к лицу. Темные круги под его глазами стали неожиданностью, я никогда не видела, чтобы Маттео выглядел иначе, чем идеально. Впрочем, меня это не должно было удивлять, они были моей безупречной копией. Возвращение к плохому сну не было добрым ко мне.
— Они должны переименовать утреннюю тошноту во что-то вроде дневных страданий, — ответила я с легкой улыбкой. Это никогда не прекращалось, даже на таком раннем сроке беременности, как у меня. Я очень надеялась, что это не показатель тяжелой беременности.
— Ты была у врача? Они сказали, что могут что-то сделать? — спросил он, и его глаза метнулись к моему животу, где его скрывал остров.
— Моя встреча назначена только на следующую неделю, но это нормально, Тео, — прошептала я. — Некоторых женщин вообще не тошнит по утрам, а других просто сильно укачивает.
— Возвращайся домой, Ангел. — Он обогнул остров, пока нас не разделяло ничего, кроме нескольких дюймов пространства. — Позволь мне позаботиться о вас. Пусть Дон готовит.
Я осторожно посмотрела на Шрама, заметив напряжение в его теле. Я знала, что ему будет легче, если я вернусь в поместье, знала, что он не будет так беспокоиться о моей безопасности.
Я хотела вернуться домой, но как я могла просто простить то, что было так непростительно?
То, как он подорвал мое доверие, я бы не потерпела ни от кого другого. У меня не было ответа на вопрос, который я должна была задать себе. Достаточно ли я любила его, чтобы простить это?
Мысль о жизни без него была ужасающей, возвращаясь к пустоте всех чувств, которые давал мне только он.
— Я дома, — вместо этого сказала я и краем глаза наблюдала, как все тело Шрама сомкнулось.
— Твой дом со мной, — ругался Маттео, вступая в мое пространство, пока не обнял меня.
— Я не готова к этому. Я не готова простить тебя.
— Так что возвращайся домой и позволь мне доказать тебе, что я позабочусь о вас обоих! Господи, Айвори. Я просто хочу подарить тебе целый мир. — Он прошептал слова, и Шрам воспринял это как знак отказаться от своей тарелки в пользу проверки периметра.