Я принял решение и задремал, но задремал чутко. И когда скрипнула дверь сарая, автомат был уже у меня в руках. Но это пришла Ольга:
— Витя, Осип пришел.
— Хорошо, Оля, давай его сюда.
Полицай осторожно зашел, присмотрелся и протянул мне винтовку:
— Вот, принес.
— Молодец, патроны давай!
— Сейчас.
И он выложил три обоймы.
— А теперь присаживайся, поговорим.
Осип нашел себе местечко и угнездился.
— Немцев много на станции?
— Не очень, человек пятьдесят.
— А полицаев твоих сколько?
Он даже как-то обиделся:
— Почему это моих? Я же за вас головой рискую.
— Ну, ладно, извини!
— Точно не знаю, сколько их там. То приходят, то уходят. Наверное, рыл двадцать — двадцать пять наберется.
— Теперь дальше, какие охраняемые объекты там имеются?
— Ну, сам вокзал, он каменный, там у них и комендатура, и казарма. Еще у стрелки пост, у водонапорной башни. Ну, и пленных охраняют. И еще патрули ходят. Больше не знаю.
— А пленных, сколько солдат охраняют?
— Двое. Там же амбар тоже каменный, да и двери крепкие.
— Хорошо, пойдем дальше. Лупоглазый этот, кто такой?
— Сам комендант.
— Живет где?
— Живет на вокзале, там у него комната.
Я замолчал, обдумывая поступившую информацию. Потом отправил полицая домой. Да, силенок-то у меня маловато, но на моей стороне внезапность. Это все так, но нужно еще оружие, и его надо где-то добывать. И искать его придется в стороне от станции. Пусть там пока все будет тихо и спокойно, как на кладбище. Вот это сказал, так сказал! Хорошо. Что чувство юмора у меня еще не совсем пропало. Значит, поживем! Так лежал я и размышлял, но все равно ждал появления Ольги. И она пришла! И была еще одна чудесная ночь! Все это я запомню надолго.
22
На рассвете мы попрощались. Почти без слов, просто обнялись и стояли молча. Я понимал, что нужно рвать со всем этим, пока полностью не прикипел. И делать это нужно прямо сейчас, очень удобный случай. Поэтому я ей ничего не сказал о том, что собираюсь делать. Но Ольга все равно попыталась выяснить:
— Куда же ты пойдешь, Витя?
— Пойду своих догонять. Только, наверное, это много времени займет, даже если бегом бежать.
И я горько усмехнулся, ведь мне предстояло здесь еще задержаться, и неизвестно, на какое время. Ольга легонько отстранилась:
— Пора, иди. Я тебя никогда не забуду!
— А как же муж? Может, вернется скоро.
— Никакой он мне не муж, а так. Просто живем вместе. В деревне бабе одной тяжело жить, нужно и скотину обиходить, и огород.
— А отец пацанов где?
— Умер он, уже три года как. Замерз по пьянке, его кобыла со станции привезла. Холодный уже был. Нажрался там самогонки, да и заснул с веком. Вот так!
Мы постояли, обнявшись, еще немного, и я ушел, не оглядываясь. Потому, что оглядываться, как говорят, плохая примета. Не встретишься больше никогда, или не вернешься. А я, в глубине души, хотел видеть Ольгу еще и еще.
В лесу я соорентировался и пошел на поляну, на которой стояли наши шалаши. Пришлось мне все-таки сюда вернуться, значит, так нужно. Судьба! Некоторое время я наблюдал за поляной и, не заметив ничего подозрительного, вышел. За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось, никто не побывал. Это хорошо! Значит, место пока не обнаружили, здесь и жить будем.
Я сделал на краю поляны небольшой тайничок и сложил туда все лишнее, а сам отправился на станцию. Нужно было осмотреться на месте. Через некоторое время я подобрался к цели. Действительно, станция была небольшая, но это ничего не значило. Для наблюдения за ней снова нужно выбирать дерево, и я невольно вспомнил про обезьяну. Что же, не мы такие, жизнь такая. И нужно вы брать такое место, чтобы солнце было за спиной, иначе линзы бинокля сверкнут отблеском, и снимут меня отсюда, как глухаря. В общем, на это времени ушло порядочное количество, гораздо больше, чем я думал. Но зато местечко было отличное и очень удобное. Это кстати, ведь я и сам не знал, сколько здесь прокукую.
Хорошенько угнездившись, я принялся осматривать станцию, и особенно те объекты, на которые указал полицай Осип — здание вокзала, амбар с военнопленными, водонапорную башню. Да, придется повозиться. Но главным объектом все, же был амбар с пленными, начинать нужно с него. Здание выглядело внушительно, было сложено из крупного тесаного камня, да и ворота под стать. Мощные, наверное, дубовые! Так, а теперь охрана. Два человека ходят по периметру, вероятно, встречаются у задней стены и расходятся. Это хорошо, что ворота находятся в торце здания, и часовые довольно приличное время находятся в одиночестве, вышагивая вдоль длинной стены. Теперь — время смены. И как раз в этот момент разводящий привел ее. Так, заметано, часа три — четыре у меня есть. Я дал глазам немного отдохнуть, снова приник к окулярам бинокля и заметил странные столбы на привокзальной площади. Присмотрелся внимательнее — это же виселицы. И, хотя они были пустые, но я понял, что лупоглазый и здесь времени не теряет. Вот, жаба! И точно, на площадь стали сгонять людей, а из здания вокзала вывели двух человек. Они еле-еле шли, поддерживая друг друга, а на груди у них висели какие-то таблички деревянные. И вели их к виселицам! Когда подогнали поближе. Я разглядел их, это были люди в военной форме, но она была вся изодрана и висела клочьями. Лица у пленных разбиты в кровь, но одно мне было определенно знакомо. Конечно, это же тот артиллерийский старшина, который мне не понравился при первой встрече. Но это еще ничего не значило, я, же не Господь Бог, и старшина мог быть хорошим человеком. Что, скорее всего, так и было, и я ошибся в нем. Второго я не встречал никогда. Их поставили на какие-то лавки и накинули петли на шеи. И тут я разглядел надпись на табличках — «Бандит», вот оно что! Их, наверное, кто-то выдал, или сами нарвались. Видимо, решили ребята все же повоевать, но срослось у них что-то. Тем временем лупоглазый комендант залаял, как пес. Переводчика я не слышал, но мне это и не надо, известно, о чем он там брехает. Внезапно комендант отдал какую-то команду, из-под пленных одновременно выбили опоры. Все было кончено, я прикрыл глаза и бессильно скрипнул зубами. Вот, гад! Встретиться бы мне с тобой в открытом бою, но это пока невозможно! Но невозможно, не значит, что неосуществимо.