- Тебе чего, Ермолаич, бутылку?
- Брось свои шутки, дед, - мрачно сказал председатель. - А ну выдь-ка, дело есть.
В углу ещё долго кряхтели, потом, осторожно ступая, из темноты возник и приблизился ветхий безбородый старичок лет восьмидесяти, в фуфайке, в валенках, но без шапки.
- Ружье где? - пугнул его председатель. - Почему без ружья?
- Есть ружье, - сказал дед. - Есть. Возьму, если потребуется. Что-то тебя, сынок, не признаю, - сказал он Зеничу. - Ты наш, степновский?
- Я из милиции, дедушка, - сказал капитан. - Я к вам по делу.
- Зачем из милиции? - не понял дед. - Службу несем исправно. Никогда ничего не пропадало.
- Товарищ тебя, дед, не проверять приехал, - объяснил председатель. - Он тебя кое о чем порасспросить хочет.
- Пусть спрашивает, - разрешил сторож.
- Спрашивайте, пока он в настроении, - шепнул председатель Зеничу. Старик крутой. Сдвинется винтик - слова из него не вытяните.
- Вы сегодня ночью дежурили? - спросил капитан.
- Дежурил. Я, сынок, всегда по ночам дежурю.
- Где вы находитесь ночью?
- В магазине. У двери ящик пристрою и сижу до утра.
- Можно взглянуть?
- Чего ж нельзя? Можно.
Дед отошел к стене, нашарил и распахнул дверь в магазин. Капитан с председателем шли следом.
Из двух больших окон магазина отлично просматривались и посадка, и дорога, и то место, где стоял вертолет.
- Ух ты, ветрогон! - увидев его, сказал дед.
- Не ветрогон, а вертолет, - поправил председатель.
- Ну, вертолет. Твой, сынок, ветрогон?
- Мой, дедушка, - сказал Зенич.
- Да ты, я вижу, большой начальник! - удивился дед. - Ты давай спрашивай, я тебе все расскажу.
- Вы всю ночь здесь сидите?
- Дежурю, - уточнил дед.
- Дежурите. Если кто под окнами ходит, видите?
- Вижу. Только редко кто теперь ходит. В такую пвгоду по домам все больше сидят. А если и ходят куда, так это к нам, в магазин.
- По ночам улица освещается?
- Освещается, - сказал председатель.
- Когда освещается, когда нет, - уточнил дед. - На столбе, что у магазина, лампочка не всегда горит.
- Вчера горела?
- Горела.
- И вы видите все, что происходит на улице?
- Все! - с гордостью сказал дед.
- Он у нас на спор пять пустых консервных банок с пятидесяти метров из дробовика сшибает, - вставил председатель. - Все с первого выстрела. Есть такие, которые не верят.
Так потом им это дорого обходится.
"Лихой дед", - подумал Зенич.
- Значит, автобусы, которые проходят по шоссе, видите? - спросил он.
- Если останавливаются, вижу.
- Сегодня ночью останавливался?
- Было.
- Приехал кто-нибудь?
- Учительша наша. А с ней мужчина. Представительный такой, в светлое одетый. Он её под ручку держал. До дому проводил да там, видать, и остался. А чего? - отреагировал дед на предостерегающий жест председателя. - Девка интересная, молодая, да одинокая к тому ж. Мне б годков тридцать скостить...
"Их уже пятеро, - отметил капитан. - Пятеро из шести, чье отсутствие на месте аварии объяснено. Только вот пусть мне кто-нибудь скажет, хорошо это или нет".
- Домой, говорите? - переспросил он. - А где дом-то?
- Да вон он, - показал дед в окно.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ МИНУТ
Председатель сельсовета довел капитана до самого дома.
- Спасибо, - поблагодарил Зенич. - Теперь я найду сам.
- Хорошо, - сухо сказал председатель. - - Если что, так я в сельсовете. Повернулся и ушел не оглядываясь.
"Странно и страшно вот так лезть в чужую жизнь, - думал капитан, пересекая дворик. - Нас волнует, все ли у неё в порядке, а ей, может, вовсе не надо, чтобы кто-нибудь об этом беспокоился. Я её никогда не видел и даже не знаю, как она выглядит, и вообще ничего о ней не знаю. Но это даже лучше, потому что, когда знаешь о человеке многое, всегда труднее обосновать моральную сторону подобного визита. Нам далеко не все равно, что будет в доме после того, как в нем уже не будет нас. Даже если пришли мы с архиблагородными целями.
Да, гостей здесь не ждут и им не обрадуются".
Он коротко и сильно постучал. Потом постучал ещё раз.
Вышла женщина лет двадцати пяти. Стояла за стеклянной дверью, но не открывала и смотрела на Зенича.
"Действительно красивая и действительно блондинка, - отметил капитан. Никогда бы не подумал, что в этой глуши могут отыскаться такие хорошенькие учительницы".
- Я из милиции, - сказал он, не дождавшись вопроса.
- Из милиции? - удивилась женщина. - Ко мне?
- К вам, если вы Кузьменко.
- Хорошо. - Она растерянно оглянулась и, не обнаружив никого у себя за спиной, щелкнула задвижкой. - Входите.
Зенич вошел и протянул ей свое удостоверение. Повертев удостоверение в руках, она, так и не раскрыв, вернула его.
- Слушаю вас.
Приглашать его в комнату она не собиралась. Дверь в комнату была приоткрыта, но простенькие, в два цвета, гардины не позволяли увидеть, что происходит внутри и кто там есть.
Затевать объяснение в таких условиях капитану было невыгодно. То, о чем они станут говорить, наверняка услышат в комнате. Кроме того, им обязательно надо побеседовать втроем. Вряд ли это устраивало Кузьменко, но тут уж Зенич ничего не мог поделать.
- Пойдемте в комнату, - предложил он. - Разговор предстоит долгий.
- Да, - смутилась она. - Конечно, пойдемте. - И вошла первая.
Раз, два, три, четыре... Она сделала семь шагов - он машинально посчитал и остановилась у окна, прислонившись к стене.
Комната была небольшой и уютной, с двумя окнами, выходившими в сад. Стол был накрыт к обеду: парил котелок с картошкой, помидоры, огурцы и лук выглядели очень впечатляюще - хоть натюрморт пиши. Но того, кого рассчитывал, капитан за столом не увидел, хотя приборов было два и две рюмки и стояла бутылка вина.
"Он здесь, - подумал Зенич. - Он определенно где-то здесь".
Прерывая затянувшуюся паузу, из соседней комнаты появился мужчина. Красным мохнатым полотенцем он вытирал лицо и что-то напевал. А потом отнял полотенце от лица, замер в недоумении, и капитан увидел, что он красив и что ему не больше сорока.
- Товарищ из милиции, - коротко пояснила женщина.
- Из милиции? - переспросил мужчина, изобразив веселое недоумение. - Чем это мы, скромные граждане, могли заинтересовать милицию?
Он держался этаким бодрячком, но было видно, что он смущен происходящим. Капитан не дал ему возможности прийти в себя.
- Капитан Зенич из уголовного розыска, - представился он, подавая мужчине удостоверение. - Тот поглядел в него. - Разрешите узнать, с кем имею честь?
- Сергиевский, - назвался мужчина, помолчав. - Старший инженер областного управления "Сельхозтехника".
- Позвольте, товарищ Сергиевский, взглянуть на ваши документы.
- Я сейчас, - сказал Сергиевский. Скрылся в соседней комнате. Вернулся с пиджаком, долго рылся в карманах и наконец нашел свой паспорт.
"Сергиевский Артур Петрович", - прочел капитан. Что ж, все верно. И про "Сельхозтехнику" верно. И про то, что инженер. Впрочем, зачем ему это скрывать?
- Что делали в Южном, товарищ Сергиевский?
- В Южном? - Мужчина не ждал подобного вопроса. - Ах, да, в Южном... Находился в служебной командировке.
"Артур Петрович... Интересно, как его жена называет?
Артуша, наверное. Как бы поделикатнее выяснить, почему он оказался здесь, - спрашивал себя Зенич. - Вопрос тонкий, и, пока я его не задам, они так и будут краснеть, и не глядеть друг на друга, и тянуть время. Нет уж, лучше сразу".
Пока капитан прикидывал, с чего начать, мужчина сам пришел ему на помощь.
- Вчера вечером домой возвращался, - сказал он. - А автобус поломался. Время позднее, непогода, транспорта никакого... А тут Лена... Елена Петровна... Мы с ней в дороге познакомились...