Гиммлер, который велел своим эсэсовцам пить минеральную воду, ибо она улучшает пищеварение, рекомендовал подавать на завтрак будущим матерям овсянку, поскольку «овес способствует укреплению нервной системы». Кормление грудью вменялось в обязанность всем женщинам без исключения. В специально отведенном для этого помещении одновременно кормили младенцев несколько матерей, а патронажная сестра затем проверяла, сколько каждый ребенок высосал молока. Если у арийской матери не хватало молока, ребенка подкармливала другая.
В домах «Лебенсборна» увидели свет одиннадцать тысяч детей, половина родилась вне брака. Шарлотта Д. из Полчина, которая год помогала в Heim’e ухаживать за грудничками, а теперь неохотно об этом говорит, заметила, что половина матерей оставляла здесь своих детей. Считалось, что они жертвуют их фюреру. Так дети попадали в приемные семьи — в качестве «подарка от фюрера».
Эллен Лундт своего сына Вождю не оставила. Михелю сейчас пятьдесят девять лет. Статный рослый мужчина, в отца-моряка. Занимается рекламой, сочиняет музыку, снимает документальные фильмы. В настоящее время работает над фильмом о сотрудничестве Штази с польской Службой безопасности. Живет в Берлине в двух шагах от Гюнтера Грасса. О том, что он «ребенок ‘Лебенсборна’» впервые узнал, когда пошел получать удостоверение личности. Он показывает нам свидетельство о рождении: Bad Polzin, «Лебенсборн» 18.09. 1941 г., 14 часов 15 минут, фамилия матери, в графе отец — прочерк.
— Помню, когда я женился, служащая отдела регистрации браков, увидев мое свидетельство о рождении, побежала показывать его коллегам. А моя жена сгорала от стыда, потому как думала, что меня произвели на свет в специальном месте, где люди плодятся как кролики, — смеется Михель. — А мама говорит, что я плод большой любви.
Дома «Лебенсборна» должны были стать источником новой аристократии СС. Гиммлер знал, что правильное раз-ведение нужно не только для сохранения расовых черт, но и для их совершенствования. Своим распоряжением он запретил принимать в СС каждого четвертого кандидата, если тот — сын эсэсовца, дабы уберечь «большую семью СС» от близкородственного кровосмесительства. Для улучшения породы требовалась свежая кровь. Источником для нее стали внебрачные дети эсэсовцев и дети других расово полноценных немецких солдат, зачатые или родившиеся за пределами Третьего рейха, и особенно в Норвегии, где было так много ценимой Гиммлером нордической крови. Поэтому в Норвегии открылось целых девять домов «Лебенсборна», которые должны были поставлять больше всего — после домов в самом рейхе — расово чистых детей. Беременных норвежек Гиммлер отправлял на юг Германии, дабы заселить менее «благополучные» с точки зрения чистоты расы территории. Примерно раз в год организовывались облавы на «арийских» детей в оккупированных странах, главным образом во Франции и Польше.
В 1975 году Германию потряс фильм «Во имя расовой чистоты», снятый по книге Марка Хилеля и Клариссы Генри, которые первыми попытались приподнять завесу тайны над «Лебенсборном».
Одна из рассказанных в фильме историй начинается в Рогозно. 1943 год. Немцы вывозят отнятых у семей маленьких «расово чистых» детей. Ирэнку, единственную дочку Брониславы Эвертовской, забрали из дома прямо с горшка. После войны ее отыскали в приемной немецкой семье. Когда сотрудник Красного Креста пришел за девочкой, приемные родители закрылись с ней в туалете и не выходили оттуда несколько часов. Потом они поменяли место жительства. Эвертовская тридцать лет ждала дочь. Съемочная группа отыскала Ирэну в Германии. Разговаривать с ними она не пожелала. Выслала на улицу своего адвоката, который, стоя перед камерой в черном плаще и черной шляпе, сообщил, что у госпожи Н. - муж и двое детей, она вполне довольна своей жизнью здесь и не собирается возвращаться в прошлое. Фильм заканчивается эпизодом, где показанная крупным планом Бронислава Эвертовская по-немецки обращается к дочери: «Дорогая Ирэна, напиши мне несколько строк. Мне шестьдесят семь лет, я скоро умру, и ты заплачешь и пожалеешь, что не захотела написать матери».
Я решил отыскать Брониславу Эвертовскую и спросить у нее, отозвалась ли Ирэна, когда увидела мать по немецкому телевидению. Как я узнал, вскоре после съемок этой последней сцены Эвертовская, заболтавшись со знакомой в электричке по дороге в Оборники, вовремя не вышла на своей станции. Поезд тронулся, она на ходу спрыгнула на платформу, упала и разбилась насмерть. Родственники написали Ирэне: «Твоя мама умерла». Дочь не отозвалась.