Я с подозрением посмотрел на Ливи, и она смущенно глянула в ответ сквозь ресницы. Бросил ей ободряющую улыбку и поцеловал в макушку. Я уж точно не собирался жаловаться на уединенность.
Спустя два пива, три сангрии, мофонго и горки банановых чипсов, я сидел за столом с одной из самых больших знаменитостей в музыкальной индустрии.
Но не поэтому мои щеки болели от улыбки. Не поэтому руки чесались от желания прикоснуться к ней. Не поэтому я забыл про весь мир за пределами ресторана.
Конечно, я был в шоке, когда Ливи сняла свои очки, но на самом деле меня переполняла радость, потому что ее жизнь была не так сложна, как мне казалось всю последнюю неделю. Огромный груз упал с моих плеч от знания, что у нее были деньги и охрана, которая заботилась о ней. Она не потерянная женщина, шедшая одиноко по жизни. Похищение уже не было актуальным. Я мог бы сосредоточиться на том, чтобы узнать ее настоящую без всей этой шелухи. За последнюю неделю очень сильно привязался к ней.
— Ты не можешь использовать это против меня. Твоя музыка мне тоже нравится. Я пытался быть честным, — я смеялся, когда ее рот открылся в притворном ужасе.
Чокнувшись с моим бокалом пива своей сангрией, она сказала.
— Не могу поверить, что ты любишь Генри больше, чем меня! Ну, думаю, хорошая новость заключается в том, что Генри тоже предпочтет тебя вместо меня.
— Эй! Я не гей. Просто сказал, что мне нравится одна из его песен. Одна! — я махнул одним пальцем в ее сторону.
— Серьезно, это история моей жизни. Он будет пытаться ухаживать за тобой.
Я ткнул пальцем в свою грудь.
— Натурал!
— О, умоляю. Гораздо больше мужчин, чем ты можешь себе представить, меняли команду ради Генри.
— Ладно, успокойся, принцесса. Никто не меняет команду. Я пытаюсь ухаживать за тобой с помощью дешевой сангрии прямо сейчас. Все по порядку, пожалуйста.
— Богом клянусь, Сэм. Перестань называть меня принцессой! — потребовала она, но уголки ее губ дернулись. Я заметил это только потому, что пристально смотрел на ее рот.
— Просто… Дизайнерские туфельки не очень сексуально звучит.
— Всю прошлую неделю ты пытался узнать мое имя. Используй его! — отрезала она, спрятав улыбку, и подняла стакан к губам.
Нагнувшись через стол, я надавил на дно ее стакана.
— Очевидно, с таким отношением, за тобой неправильно ухаживали. Ты заслуживаешь большего.
— Перестань, — засмеялась она, расплескав красную жидкость по подбородку во время борьбы со мной, и поставила стакан на место. Я взял свою салфетку и вытер ее лицо.
— Отлично, — сказала она. — Я сейчас выгляжу, как черт знает что.
— Ну, это делает нас самой подходящей парой, — я указал на свою рубашку, которую она чуть ранее случайно испачкала соусом.
— Я же тебе сказала, что мне жаль. Банановый чипс раскрошился. Ты не можешь обвинить меня в этом.
Я покачал головой, сдвинул руку через стол и переплел наши пальцы.
Посмотрев на наши сплетенные пальцы, она прошептала:
— Это весело.
Я сжал ее руку. Она не ошиблась. Это, однозначно, была самая лучшая ночь для меня. Удивительная. Да. Невероятная. Я с легкостью назвал бы ее великолепной.
Беседа лилась легко. Она заставляла меня смеяться, а я заставлял ее то хмуриться, то смеяться. Мы не говорили о сложном. Я не спрашивал ее, что она делала каждую ночь на мосту, так же как и она меня. Мы просто болтали, словно старые друзья.
Это было здорово.
Она была великолепна.
Я хотел удержать ее в таком настроении.
— Какая у тебя фамилия? — спросила она, опустив салфетку на стол.
— Риверс (прим. с англ Реки).
— Не прикалывайся! Я серьезно.
— Я тоже, — я вытащил визитку магазина «Переделка» из бумажника и передал ей через стол.
— Только подумай, как смешно бы звучало твое имя, если бы мы поженились, — подмигнул я.
Она просверлила меня взглядом.
— Что? Так скоро?
— Лет через десять.
— Десять лет? Сангрия не так уж и плоха.
Я притворился, что ранен ее словами.
Она расхохоталась.
— Итак, расскажи мне о своей работе.
— Я беру старье, переделываю его, потом продаю как новое. Легко. Богатые люди любят такое, — я сделал паузу. — Присутствующие, разумеется, исключаются.
— Из гитары в книжную полку?
— Ага.
Она перевернула мою руку и провела пальцем по порезу на моей ладони. Это место начало покалывать от ее прикосновений. Я больше не мог держать свои руки при себе. Всю ночь отчаянно хотел, чтобы разделявший нас стол, исчез.
Подвинув свой стул, я протянул ей руку.
— Иди сюда.
Ее щеки покраснели, когда она встала и сократила расстояние между нами. Быстрым рывком я притянул ее к себе на колени.
Заправив непослушный локон за ухо, я провел большим пальцем по ее нижней губе. Потом наклонился к ней, почувствовав, что сладкие фрукты из сангрии перемешались с запахом манго.
— Я хочу увидеть тебя снова.
Ее щеки покраснели, как у застенчивой школьницы.
— У нас вроде бы как есть постоянное место встречи на мосту.
— Это не то, что я имел в виду.
Я скользнул рукой по ее спине, и, словно дождавшись какого-то знака, она соблазнительно скользнула под край моей рубашки. Ее гладкие пальцы начали дразнить мою кожу, заставив затаить дыхание. Я ахнул и поймал ее запястья.
— Хочу увидеть тебя снова, но не на мосту.
— Хорошо, — прошептала она, прижавшись губами к моим.
Она извивалась на моих коленях. Я не мог быть ответственным за свой стояк, и она, кажется, одобряла это, сдвинув свой вес, чтобы быть вплотную к нему. Я осмотрел комнату и вдруг понял, что лапал ее на публике, также увидел Девона, уводящего нашу официантку и хозяина на кухню.
Возможно он был в чем-то хорош.
Когда наша аудитория ушла, я набросился на ее рот. Она ответила, сидя на моих коленях с широко расставленными ногами, из-за чего ее платье медленно поднималось вверх, пока она прижималась своим лоном прямо к молнии моих джинсов. Я застонал и засунул руку ей в волосы, потянув голову назад и открыв ее шею для себя.
— Ты пьяна? — спросил я между покусываниями.
— Немного, — застонала она, не прекратив вращения бедрами.
Чтоб меня.
— Как я вижу, мои ухаживания сработали.
Она повернула голову в сторону, призвав меня к продолжению. Боже, я хотел этого. Но только не в ресторане, с полной кухней людей. Как я мог получить ее где-нибудь еще и при этом не выглядеть словно мудак, который хотел просто потрахаться со знаменитостью? Я знал ее как девушку с моста, но все знали ее как Ливи Уильямс. Я нуждался в том, чтобы она узнала Сэма Риверса… побыстрее.
Опустив ее лицо вниз, я прижался своим лбом к ее.
— Я собираюсь сделать неловкие вещи. Это вроде как то, что я делаю. Просто потерпи минутку.
Она облизала губы, и я вынужден был снова ее поцеловать. Когда она наконец пришла в себя, я продолжил.
— Меня зовут Сэмюэль Натан Риверс. Мне двадцать семь. Водолей. Без криминального прошлого. Я здоров. Демократ, но, ради Бога, не говори это моей маме. У меня есть мебельный магазин, который приносит мне шестизначные суммы дохода в год. Меня не интересуют твои деньги. Я покажу тебе свою налоговую декларацию, если понадобится. И я не супер-фанат, который заинтересован в твоей славе. Но, ради всего святого, я нуждаюсь в тебе, Дизайнерские туфельки, пойдем домой со мной.