— С какой помойки принесли это? — процедила я, вовремя вспомнив очередной завет бабушки: лучшая защита — нападение.
— Э… Простите, госпожа баронесса… — замялась Леона, в которую я вперила самый недовольный взгляд, какой только смогла изобразить. — В замке так давно не было дам… Почитай, с тех пор как ваша матушка скончалась… А главный конюх…
— Хватит! — перебила я. — Это убожество вернуть на родную помойку, чтобы я его больше не видела.
— Да, госпожа баронесса, — поклонился высокий седоусый дядька, которого шустрая Леона поспешила вытолкнуть вперёд под гнев взбалмошной хозяйки.
— И заложите… Карету, что ли. Я всё еще хочу посмотреть на свои владения!
— Как вам будет угодно.
— Только не тот здоровенный гроб на шести колёсах, — добавила я, вовремя вспомнив, какой выбор имелся в большом сарае на заднем дворе. — Что-нибудь полегче, чтобы обзор не закрывало.
— Открытый экипаж? — с некоторым сомнением уточнил мужчина.
— Именно, — кивнула я.
— Но… — начал было он, однако договорить не успел.
— Никаких «но», — вылезла вперёд Леона. Моё отношение к «но» ей было уже знакомо. — Чтобы всё было сделано, пока госпожа баронесса переодевается. Живо, бездельники!
«Правильно! — чуть не выругалась я. — В костюме для верховой езды в каретах не катаются. Для этого наверняка предназначен еще какой-нибудь несуразный наряд. Тьфу! Проклятое средневековье! Нет… Пора устраивать индустриальную революцию в одном отдельно взятом баронстве, — я кое-как подобрала многочисленные юбки и поковыляла обратно в замок: сапоги для верховой езды тоже не делились на правые и левые. — И революцию в области моды заодно. Вот только обнаглевшего дракона до чешуи раздену за весь нанесённый ущерб сразу и на вырученные деньги займусь революционной деятельностью».
Переодевание и прочие приготовления заняли часа два. Но всё в мире когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта пытка. С помощью слуг я забралась в экипаж, разложила по сиденью объёмистые юбки со свинцовыми утяжелителями по подолу, «чтобы ветром не задирало», как объяснила Леона, и со вздохом облегчения откинулась на кожаные подушки. Кто бы знал, что прогулка в экипаже требует такой выматывающей подготовки. «Нет… Только революция, — ворчала я про себя. — Нас спасёт только революция!»
Напротив уселся старик-казначей, которого я в последний момент решила прихватить с собой в качестве экскурсовода. Леону ради этого пришлось отправить на козлы к кучеру, чем та осталась предельно недовольна. Позади нас раздались резкие команды, десяток верховых стражников окружил экипаж, и мы наконец выехали со двора. Разумеется, я приказала сразу ехать к проблемной окраине. Мне нужно было лично увидеть, что там творится, прежде чем писать жалобы в королевский суд. Изучению местных законов я планировала посвятить вечер. Казначей, правда, попытался меня убедить, что единственный закон для феодала — воля короля. Но я только покивала, оставшись при своём мнении.
В любом деле должен быть порядок, даже если это дело — королевская воля. Если королевский суд начнёт слишком «вольствовать» в таких банальных вопросах, как порча чужой собственности, то быстро нарвётся на мятеж обиженных подданных и неуправляемость их обидчиков. А это уже проблемы для самого короля. Так что хоть какие-то законы в качестве оправдания королевской воли наверняка имелись. Я не была наивной незабудкой и прекрасно понимала, что перед любым законом все равны, но кое-кто равнее. Но ни я, ни тем более дракон, судя по отношению местных к этой расе, не могли рассчитывать на какое-то особое отношение. Следовательно, всё-таки закон.
Так я размышляла, пока коляска катилась по довольно ухабистой дороге. Благо, рессоры и мягкие сиденья в этом мире уже изобрели. Или же многочисленные юбки скрадывали недостатки дорожного покрытия. В любом случае зад я себе не отбила, хотя зубами на особо выдающихся колдобинах клацала с завидной регулярностью. Минут через сорок слева показались первые дома большого посёлка.
Я недовольно покосилась на дремавшего передо мной казначея. Ведь его взяли именно для рассказа о местности. Воспользовавшись очередной колдобиной, я со вкусом пнула его в голень. Дедок проснулся мгновенно и, так же быстро сориентировавшись, загробным тоном занудил о количестве семей арендаторов и поголовье скота.
С трудом удерживаясь от зевоты, я задумалась, не специально ли он говорит таким монотонным голосом. Когда через два села рассказ превратился в совсем уж однотонное бу-бу-бу, я не выдержала.
— Скажите, мастер казначей, вам совсем неинтересна ваша работа?
— Отчего вы так решили, госпожа баронесса? — отозвался старик совершенно нормальным голосом. Бубнёж оборвался на полуслове.