После выхода в свет издания Н. Д. Комовской запись преданий о разбойнике Рощине стала обязательной задачей фольклорных экспедиций Горьковского государственного университета, работавших в Выксунском р‑не в 1958, 1964, 1972, 1981 и 1985 гг. Во время экспедиции 1964 г. под руководством К. Е. Кореповой было записано интересное предание о том, как Кузьма Рощин раскаялся в своих злодеяниях и уехал жить под видом купца в Москву, где был схвачен во время чумного бунта и сознался, что он разбойник [ФА ННГУ, колл. 27, 1964, ед. хр. 6, №222], что является пересказом второй части повести М. Н. Загоскина.
Пристальное внимание к персонажу местных народных преданий не оставило безучастными и выксунских журналистов. В 1964 г. была издана повесть Н. П. Ключарева (1910—1990), уроженца с. Шиморское, «Железная роза», одним из героев которой был рабочий баташовских заводов Василий Рощин, поднявший под влиянием пугачевских агитаторов бунт на заводах и организовавший вооруженный отряд, нападавший на речные суда. Кроме того, Н. П. Ключарев ввел в повесть мотив личной мести: Рощин стал мстить Баташову за то, что тот отобрал у него невесту. Во второй части дилогии «Работные люди» (1984) Н. П. Ключарев сделал Рощина солдатом суворовской армии, погибшим при штурме турецкой крепости Измаил.
Фольклорные экспедиции ГГУ 1981 г. (под руководством В. Н. Морохина) и 1985 г. (под руководством Н. В. Морохина) зафиксировали в рассказах местных жителей (среди прочих известных сюжетов [Турусов 2004, 77—79]) уже элементы пересказа сюжета повести Н. П. Ключарева: «Какой же он есть разбойник, если он борец за свободу рабочих на деле-то. ⟨…⟩ И вот он рабочий народ-то и поднял, и повел на подмогу Пугачеву» [ФФ КЭО, ед. хр. 1985‑3, №19 (4)]; «Была у Василия Рощина невеста. Ехали они со свадьбы. Навстречу им Баташов. Остановил. Невеста была красивая, отнял» [ФФ КЭО, ед. хр. 1985‑7, №17 (2)].
В конце XX — начале XXI в. предания о Рощине были включены в состав нескольких нижегородских фольклорных сборников [Морохин 1971; 1998; 2002; Шустов 2001], однако составители зачастую некритично относились к публикуемому материалу, а порой допускали искажения и фальсификацию фольклорных текстов.
В июле 2004 г. под руководством автора этих строк состоялась фольклорная экспедиция ННГУ, побывавшая в пограничных районах трех соседних областей — Выксунском р‑не Нижегородской обл., Меленковском р‑не Владимирской обл. и Касимовском р‑не Рязанской обл.[2] Во время экспедиции были записаны предания, носящие следы влияния как ключаревской повести (о рабочем Василии Рощине, особенно в Выксунском р‑не), так и «лубочно-загоскинского» варианта (о Кузьме Рощине в дореволюционных книжках, долго хранившихся у сельских жителей). Кроме того, в Рязанской обл. (р. п. Елатьма) был записан рассказ, являющийся результатом влияния соседнего разбойничьего цикла: повествуя о разбоях шайки Рощина, рассказчик настаивал, что атамана звали Кудеяр. Вместе с тем в Меленковском р‑не Владимирской обл., менее затронутом влиянием повести Н. П. Ключарева, удалось записать предания, восходящие к историческим событиям: о нападении отряда Рощина на судно с казенными деньгами, о его укрывательстве в Рожновом бору и Колодливом озере, о поисках его кладов. Был также записан рассказ о том, как Рощин сжег на вениках девушку (считается, что данный мотив характерен исключительно для севернорусских разбойничьих преданий [Криничная 1991, 21]).
В д. Нижняя Верея мы побеседовали с А. Н. Ивановой, которая происходит из семьи Ворожеиновых, враждовавшей во второй половине XVIII в. с атаманом Василием Рощиным. Она помнит рассказы матери об этом конфликте и о своем далеком предке — колдуне Ворожеинове.
Проведенные исследования позволили установить исторический факт существования вооруженного отряда атамана Петра Рощина, действовавшего на р. Оке в 1774—1775 гг., выявить целый пласт разнообразной лубочной литературы, посвященной разбойнику Кузьме Рощину (издававшейся со второй половины XIX в. вплоть до 1917 г.), обнаружить фольклорные записи об атамане Василии Рощине, относящиеся к середине XIX в., а также существенно расширить границы ареала народных преданий о разбойнике Рощине.
Предания о Кузьме Рощине наглядно демонстрируют, что формирование и развитие устной исторической прозы является сложным процессом. В нем первоначальные народные рассказы, основанные на исторических сведениях, дополнялись типологическими фольклорными мотивами и в то же время послужили источником литературных произведений, в частности лубочных разбойничьих повестей, в которых, в свою очередь, разрабатывались вполне самостоятельные сюжеты, возвращавшиеся затем в фольклор и дополнявшие его.