– Как звать тебя путник? – произнёс он, не меняя тона.
– Алексеем родители назвали – решил я поддержать его буффонаду, сколоченную из сусальных народных просторечий.
– Алексеем говоришь, – задумчиво произнёс гаишник – а чей ты сын?
– Отца Иваном звали.
– А позвольте спросить, – начал было я – с какой целью вы интересуетесь?
Он удивлённо посмотрел на меня словно говоря, “надо, стало быть, раз интересуюсь.”
Признаться, я с некоторых пор твёрдо убеждён, что любая должность в моей отчизне является чем-то серединным между каторгой которую, приходиться влачить изо дня в день, и вотчиной, пожалованной на кормление добрым и глупым и главное далёким государем. Первое справедливо в том, сразу замечу, весьма редком случае, если у индивидуума, облачённого властью, в наличии имеется такая опция как совесть. Разрешаю улыбнуться. А второе актуально во всех остальных случаях. А к чему стремиться всеми путями всякий обладающий вотчиной, пожалованной ему на кормление? Правильно, он стремится к тому, чтобы заполучить эту самую вотчину в единоличное пользование на веки вечные. А если ему это всё же не удаётся, то он принимается выжимать свою вотчину чтобы аж до суха. Чтобы ценный потенциал не попал в руки последующих властителей и не дай бог не сработал против тебя же. Вот оно как всё непросто-то выходит.
Особо не надеясь на удачу я всё же решил пустить в ход последнее средство.
– Я сейчас дорогой мой позвоню сам знаешь куда и приедет сам знаешь кто – сказал я придав своему голосу начальственные нотки.
– Ну что же, позвони, милок, позвони, – ласково про журчал он, и с этими словами вынул из бокового кармана своего кителя бронзовый колокольчик, я видел такие колокольчики в кино. Ими господа вызывали прислугу в веке эдак девятнадцатом, и протянул его мне.
– …Звони -сказал он и потряс колокольчиком.
Ситуацию можно было бы описать тремя словами “БРЕД НА МАРШЕ”. Сам не знаю, повинуясь какому порыву я протянул руку и взяв колокольчик потряс им. В конце концов, раз мир сошёл с ума придётся сойти и мне чтобы хоть как-то отвечать веяниям моды. По пропахшей травами и полевыми цветами тишине поплыл нежный космически – чистый звон. Я решил, что это шутка и мой визави приглашает меня посмеяться. Скорей чтобы разрядить ситуацию чем повинуясь желанию я собрался и попробовал улыбнуться, но лицо парня осталось невозмутимым.
– Да ты не робей – подбодрил он меня широко улыбаясь. Ему, судя по всему, не часто выпадала радость понаблюдать за кем ни будь вроде меня.
–Нет спасибо – сказал я как можно более добродушно, и тихо добавил, мой абонент здесь по-видимому недоступен.
Он пожал плечами и сунул колокольчик обратно в карман, а из другого вынул маленький свиток развернув его протянул мне. Из свитка, делайте со мной что хотите, но назвать маленький клочок бересты покрытый витиеватыми письменами документом решился бы разве что археолог, я узнал, что парня зовут Древко. Полное имя его звучало Древко Любавин сын зачатый в день Перунов. В следующей строке было написано “Урядник городища Ульти”.
Наверное я не сильно погрешу против истины если скажу, что большую часть нашей жизни судьба убеждает нас в том, что каким бы изученным и предсказуемым нам не казался окружающий мир ему всегда есть чем нас удивить, у него всегда наготове, так сказать джокер в рукаве. По истине был прав Шекспир утверждавший, что “много есть на свете друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам”. Однако, согласись, читатель, есть всё же ситуации, исходы которых как ни крути уже проточили себе русла в граните веков. Бывают случаи, когда окружающая реальность не оставляет иных возможных вариантов кроме очевидных и предсказуемых. И тогда все попытки скрыться за вероятностями сродни попыткам спрятать своё лицо под маской, скрывающей только ваши глаза или же попыткой скрыть расцветку обоев, которыми оклеена большая комната, посредством приложения к стене почтовой марки. Одним словом как хотите, но весь этот фарс, кольчуга, в которую был облачён страж порядка, помогла мне так сказать окончательно определиться с жанром происходящего, приключившийся со мной на дороге возле славного города Ульти, должен был кончиться нашим дружным смехом в лучшем случае или больницей для душевно больных в худшем.
И если звон колокольчика в руке гаишника оставлял хоть какую-то надежду мне на ожидание лучшего исхода, то его взгляд и вензеля, которые выписывала в воздухе его дубинка ясно свидетельствовали о том, что он не обещает соответствовать моим ожиданиям. Оставалась правда ещё одна призрачная слабая надежда, что мне посчастливилось попасть на съёмки очередного гениального фильма-фарса гениального Юрия Мамина.