Автобиография самого Августа охватывает период до 25 г. до н. э., однако и она утрачена, хотя кое‑какие данные из нее сохранены в кратком жизнеописании принцепса, составленном его современником Николаем Дамасским. В нашем распоряжении есть «Деяния божественного Августа» – текст, подготовленный в последние годы его жизни и выбитый при входе в мавзолей императора (и скопированный в других местах) после его смерти. Это преимущественно перечисление успехов и почестей, т. е. нам сообщается то, что он хотел бы видеть в качестве официальной версии своего правления. Более полную и носящую куда более личностный характер биографию написал Светоний в конце I и начале II в. н. э. Поскольку она основана на различных источниках, часть которых глубоко враждебна Августу и восходит по большей части к пропаганде эпохи гражданских войн 44–30 гг. до н. э., то в ней сообщаются обильные и многообразные сведения. Особенно интересны выдержки из частных писем членов его семьи, некоторые из них используются в биографиях Тиберия и Клавдия. Огорчает, однако, отсутствие каких‑либо точных датировок или иных привязок применительно ко многим упоминающимся там событиям.
В других источниках содержатся лишь обрывки нужного нам материала. Кое‑что есть в биографиях Брута, Цицерона и Марка Антония, принадлежащих перу Плутарха, а также в других трудах этого автора, писавшего примерно в то же время, что Светоний и Аппиан. Тацит был современником и римским сенатором, но он не писал о времени Августа в своих исторических трудах, и сведения о нем встречаются у него лишь фрагментарно. Некоторые интересные подробности сообщают Сенеки, старший и младший, которые творили несколько раньше, в I в. н. э. Писатель Макробий, живший намного позже, в начале V в. н. э., но основывавшийся на источниках куда более раннего времени, составил подборку анекдотов, в которых упоминался Август. Имея дело с подобными сочинениями, мы не можем знать, на какие источники опирались их авторы, что делает невозможной их верификацию. Однако, возможно, самое важное то, что существует так много анекдотов об Августе, откуда мы узнаем, что люди думали о нем и каким он, в свою очередь, хотел выглядеть в их глазах.[10]
Надписи, вырезанные на камнях или на монетах в виде лозунгов, являют собой заранее продуманные послания той эпохи, так же как изображения и скульптуры. Многие из них обладают немалым преимуществом в силу того, что они относятся непосредственно к этому времени, особенно если ясна их датировка, и могут таким образом как отражать приоритеты текущего момента, так и быть нацелены на дальнюю перспективу.
При раскопках зданий и других построек также могут обнаружиться смены приоритетов, однако здесь требуется бо́льшая осторожность, поскольку находки, обнаруженные при раскопках, нуждаются в особенно тщательном осмыслении и редко достаточно полны или настолько понятны, чтобы их интерпретация не вызывала сомнений. Контекст подразумевает немалое количество таких материальных свидетельств, однако объяснить их, как правило, отнюдь не так легко, как нам хотелось бы, и в прежнее время раскопки проводились с меньшей осторожностью и тщательностью, нежели это стало делаться позднее. Легче избежать субъективизма, когда мы имеем дело с произведениями искусства и памятниками архитектуры, и добиться того, чтобы не видеть слишком много или слишком мало во второстепенных деталях. Долго ли римляне раздумывали над изображениями и надписями на монетах, которыми они пользовались? Однако постоянно продолжается работа по увеличению числа материальных свидетельств об эпохе Августа (чего не скажешь о литературных источниках), и это способствует намного лучшему пониманию его мира.
Понять Августа непросто, и необходима осторожность при работе с каждым видом источников. Очень важно также учитывать пределы их возможностей. Есть вещи, которых мы просто не можем знать и, вероятно, не узнаем никогда. Гораздо больше существует того, в отношении чего мы можем лишь строить догадки, и опять‑таки мы должны помнить о той основе, на которой наши догадки строятся. Нам не следует настаивать на истинности своих утверждений там, где возможно все. Абсолютная истина зыбка, возможно, недостижима вообще, однако это не означает, что мы не должны пытаться приблизиться к ней по мере наших сил. Мы можем сказать об Августе многое, и мы можем привлекать всевозможные свидетельства, коль скоро стремимся понять человека и его мир.
10
Дискуссии по поводу важнейших источников по данной тематике см.: F. Millar,