XIX
Что может быть яснее и справедливее слов Мантуанского поэта Марона[33], который говорит, что изначала разум приводит в движение, и дух животворить небо и землю и остальные части мира; отсюда произошел человеческий род, вед породы скота и все прочие животные. Потом в другом месте он этот разум и дух называет Богом. Вот собственные его слова: «Бог проникает всюду на земле, в море и в глубине небесной. От Него получают бытие и люди, и животные, от Него огонь и дождь». Не так же ли точно и мы называем Бога Умом, Разумом, Духом? Пересмотрим, если угодно, учения философов, и мы увидим, что все они, хотя в различных словах, но на самом деле выражают одну и ту же мысль. Я опущу тех простых и древних мужей, которые за свои изречения заслужили название мудрецов. Начну с Фалеса Милетского, который первый из всех начал рассуждать о вещах небесных. Он считал воду началом вещей, а Бога тем разумом, который образовал из воды все существующее. Мысль о воде, и дух слишком глубокая и возвышенная, чтобы могла быть изобретена человеком, — она предана от Бога. Видишь, как мысль этого древнейшего философа совершенно согласна с нами. Далее Анаксимен[34] и после Диоген Аполонийский[35] Бога считали воздухом бесконечным и неизмеримым. И мнение этих философов о божестве похоже на наше. Анаксагор представляет Бога бесконечным Умом. По Пифагору Бог, есть дух разлитый во всей природе, от которого получают жизнь все животные. Известно, что Ксенофан[36] считал Бога, бесконечным, имеющим разум, а Антисфен[37] говорил, что хотя много народных богов, но, собственно, главный Бог один. Спевзипп[38] признавал Бога одушевляющею силою, которая управляет всем миром. Что же Демокрит? Хотя он первый изобрел учете об атомах, однако, и он не называет ли Богом природу, посылающую образы предметов, и ум, их восприемлющий? Стратон[39] также называет природу Богом; и Эпикур, который представлял богов праздными, или вовсе не признавал их бытие, поставляет, однако, выше всего природу. Аристотель, хотя говорил различно, однако, всегда держался мнения о единой власти; ибо он называл Бога, то разумом, то миром, или же подчинял мир Богу. Гераклит Понтийский также приписывал Богу высший разум. Феофраст, Зенон, Хризипп и Клеанф[40], хотя расходились между собою в мнениях, однако единогласно признают единство Провидения. Клеанф называл божество то умом, то духом, то эфиром, то разумом. Наставник его Зенон говорить, что начало всего есть естественный и божественный закон, называемый то эфиром, то разумом. И когда он говорить, что Юнона есть воздух, Юпитер — небо, Нептун — море, Вулкан — огонь, и прочих богов подобным образом возводит к элементам, то обличает и сильно подрывает общее заблуждение. Точно также почти Хризипп считал Богом, то разумную природу, то мир, то неизбежную судьбу; он подражал Зенону, и в физиологическом изъяснении песней Гесиода, Гомера и Орфея. У Диогена Вавилонского мы находим целую систему для изъяснения рождения Юпитера, происхождения Минервы и прочих, — и выходить, что это — имена вещей, а не богов. Ученик Сократа Ксенофонт говорил, что образ бытия истинного Бога для нас недоступен и что посему не должно стараться его познать. Аристон Хиосский учил, что Бог непостижим. Оба они чувствовали велите Божие в самом отчаянии понять Его. Платон гораздо яснее и по содержанию и по выражению изложил свое учете о божеств, и его можно было бы принять за небесное, если бы только оно не было омрачено примесью народных убеждений. Так в Тимее Платон говорить, что Бог по самому Своему имени есть отец всего мира, творец души, создатель неба и земли; что Его трудно познать по Его необъятному и беспредельному могуществу, и если познаешь Его, невозможно то высказать публично. Это учете весьма сходно с нашим; ибо и мы признаем Бога, и называем Его отцом всего и никогда не говорим о Нем публично, разве только когда нас спрашивают о Нем.
XX
Я изложил мнения почти всех философов, которых лучшая слава в том, что они хотя, различными именами указывали единого Бога, так что иной подумаете, что или нынешние христиане философы, или философы были уже тогда христианами. Если же мир управляется провидением и ведется волею единого Бога, то нам не должно впадать в общее заблуждение, и следовать невежеству древних, увлеченных своими баснями, ибо оно опровергнуто мнениями их же собственных философов, которым принадлежит авторитет и древности и разумности. Нации предки были так легковерны, что безрассудно верили разным странным выдумкам, каковы — Сцилла с многими телами, Химера в различных формах, Гидра возрождающаяся от нанесенных ран, Центавры — смесь человека с лошадью: вообще, что угодно было выдумать молва, то наши предки охотно слушали. Что же сказать о нелепых баснях — о превращениях людей в птиц и зверей, в деревья и цветы: если б это было когда–нибудь, то случалось бы и теперь, а так как это не может быть, то значить, никогда и не было. Подобную же неразборчивость, легковерие и невежественную простату наши предки оказали и в принятии богов: они воздавали благоговейное почтете своим царям, желали видеть их в изображениях, старались увековечить их память посредством статуй; и чти было принято ради утешения, стало потом предметом священным. Наконец, прежде нежели открылись сообщения между странами земного шара, и народы стали заимствовать друг у друга обычаи и религиозные обряды, каждый народ почитал своего основателя или знаменитого военачальника, или целомудренную царицу, ставшую выше своего пола, или изобретателя какого–нибудь искусства, как достойного доброй памяти гражданина. Таким образом они и воздавали награду почившим, и подавали пример своим потомкам.
33
Великий римский поэт Вергилий Марон (70–19 до Р.Х.), родившийся близ Мантуи. Автор «Энеиды».
40
Зенон (IV-III вв. до Р.Х.), Хризипп (280-209 до Р.Х.) и Клеанф (сер. III в. до Р.Х.) — философы-стоики.