Риис не шевельнулся. Он видел глубже этих раздутых тел, измазанных грязью, видел рай и легендарный народ первых дней творения.
Джиоти прицелилась в троллей, ползущих по спиральным полкам, и превратила еще нескольких в кровавые мазки на стенах. Упавшие конечности, которые поползли к ней, она тоже сожгла.
Визг разряда чармострела встряхнул Рииса, но он не дал себе отвлечься от синей травы и света в листьях, где прятались крошки-эльфы, одетые в вишневый цвет.
— Не бойтесь нас, — сказал он. — Отзовите своих троллей. Давайте поговорим.
Ползучая рука тролля попыталась схватить Рииса за ногу, и Джиоти отшвырнула ее пинком и спалила зеленой молнией чармового огня.
— Вы пришли из мира красоты, — говорил Риис. — Зачем же вы несете нам разрушение?
Крошки-эльфы смотрели на него со всех сторон дня, из светящихся гнезд рассвета, пятен сумерек и золотых ветвей полдня. В шапочках из листьев, в сапожках из коры они казались безвредными и похожими на детей. Но в их больших глазах таился ужас. И в этих зеркалах Риис увидел себя таким, каким видели его они: у него был чармострел. Крошки-эльфы знали: этот род изобрел чармострелы, оружие, предназначенное не только против других созданий, но и против своих собратьев. И они знали, что он пришел их убивать.
Демоны! — вопили гоблины.
И крик этот пронзил его горькой правдой. Риис вскочил, приходя в себя.
— Мне всех троллей не перебить! — крикнула Джиоти. — Их слишком много. Помоги мне!
Потрясенный виденным, Риис не шевельнулся, глядел только, как сияющие металлом твари лезут по полкам вниз — спасать от демонов крошек-эльфов.
3
КОШМАР СМЕРТИ
Демоны! — кричали в страхе гоблины, но их телепатическая сила меркла. Тролли, которых они призвали, превратились без их руководства в безмозглых хищников и стали разбегаться в страхе перед болью, исходящей от человеческого оружия. Тролли бежали по всему Ирту обратно в глушь, ища убежища под скальными навесами, кронами лесов, в болотных топях.
Гоблинам в Новом Арваре, которые отвечали за фокусирование экстрасенсорной мощи своего рода, нужны были еще наговорные камни. Те, что они подвесили в своей паутине, отдали свой Чарм полностью и потускнели. Гоблины отчаянно призывали демонов, на приручение которых потратили столько сил.
Шаи Малиа! Поч! Вы нужны Милым! Придите снова к нам! Придите сейчас же! Поч! Шаи Малиа!
Но ни маркграф, ни его жена не слышали телепатического призыва. Они сидели, уставившись ледяным взглядом в телевизор, в почерневший стеклянный глаз на столе. Опьяненные наркотиками мозги настолько помутились, что свечение экрана казалось им ярче Извечной Звезды, и они смотрели на него через темные очки.
Дневной свет переливался на паутине, где висели двое убийц. Медленно, с огромными усилиями гоблины опустили одно из тел. Холод этого мира брал свое с маленьких созданий, и они не хотели снова лезть в разум другого страшного демона, не хотели ощущать его коварную сущность, его умение обманывать, причинять боль, совершать убийства.
Но выбора не было. Без наговорных камней им не подчинить своей телепатии троллей и огров. А без защиты этих тварей демоны выследят их и превратят в явь этот смертный кошмар: продленная жизнь под скальпелем и лабораторными иглами.
Они видели такое в мозгу каждого демона, которого осмеливались коснуться разумом: нужду узнать все любой ценой, рассекать и анализировать, как бы ни страдал объект исследования. Эти создания испускали жестокость, ибо они были демонами воистину.
Новость о том, что гоблины ослабели, расползлась быстро. Овери Скарн получила известия, что нападения троллей во всех доминионах прекратились. Это ее и заинтриговало, и встревожило. Расхаживая среди изгородей и завитых цветочных деревьев «Столпов примулы», она думала, что же случилось с этими гоблинами.
— С помощью камеры в потолке сними изображение комнаты гоблинов, — велела она начальнику охраны, Ройдану, когда они встретились среди кустов. — Принеси мне это изображение в глазу Чарма. Я хочу видеть, какие изменения постигли наших гостей.
Она ждала возвращения Ройдана под одной из семидесяти семи колонн храма, сделанной из мрамора с прожилками и оплетенной розами. Ее дородное тело занимало всю деревянную скамью. Доска потрескивала под тяжестью, потому что Овери Скарн не стала надевать пояс с левитационными жемчужинами.
Ее так переполняло ожидание, что она не видела карликовых плодовых деревьев, которые затеняли плавающие лилии на пруду с мшистыми каменистыми берегами. Красота не доходила до нее, потому что озабоченность вытеснила все другие чувства. Хотя Овери и глядела на кованый фонарь черного серебра и зеленой бронзы, висящий на толстой цепи, она вместо него видела отрезанную голову. Таково будет наказание в военное время за узурпацию власти маркграфини, если пэры победят гоблинов и потом узнают, как она своевольно использовала средства «Шахт Бульдога» для захвата Нового Арвара и его богатств.
Когда Ройдан вернулся, Овери вскочила со скамейки и выхватила глаз Чарма у него из рук. В темном кристалле виднелось прозрачное изображение камеры гоблинов. В тумане блестели серебристые нити паутины и целые клочья ее, которые закрывали почти всю комнату — однако виднелись сами гоблины; головы-луковицы блестели как дыни, деформированные тела сбились в кучу.
— На этой картинке убийца только один, — отметила Овери, пристально глядя на Ройдана.
На его лице она заметила следы отвращения — морщины возле горбатого носа, приподнятую губу, неприязнь в глубоко посаженных глазах, — но смотрел он не на гоблинов, а на нее. Она забыла надеть наговорный пояс и решила твердо вернуться за ним к себе, пока мускулистый любимец не вышел из-под контроля окончательно. Но сначала надо узнать.
— Где второй убийца?
— Мне неизвестно. — Квадратный лоб Ройдана нахмурился. — Когда я утром смотрел, они оба там были.
— Пойди и посмотри еще раз, — велела она. — И второй глаз Чарма принеси ко мне в комнату. Я должна убедиться лично, что оба они там.
Овери Скарн вернулась к себе и тут же открыла гардероб, ища пояс.
— Ах, Овери, ты мне сейчас нужна. Ты видела выражение его лица?
— Ройдан — дубина, Скарн, — ответила она себе, поглаживая лучи экстатических топазов и спирали гранатов восторга. — Наговорный пояс его живо укротит. А когда он…
Мысль ее осеклась, когда Овери заметила, что ящик шкафа был взломан и выдвинут: локон сатира, выгравированного на ручке, был сколот. Открыв ящик, она ахнула. Все целебные опалы, изумруды сна и сапфиры спокойствия исчезли.
— Кто мог осмелиться?
Она решительным шагом пересекла комнату и включила телемонитор с кассетой, подключенный к видеокамере с круговым обзором под сводом потолка. Никто в доминионах не знал об этой технике Темного Берега и потому и не подумал бы от нее прятаться. Овери Скарн быстро прокрутила записи за день и обнаружила взломщика — тощую тень, двигавшуюся по комнате как текучая тьма, а эбеновая мантия на нем поблескивала гоблинской паутиной.
4
РАЗОРВАННЫЙ И СОВЕРШЕННО ЦЕЛЫЙ
— Гоблинам нужны наговорные камни, Скарн, — сказала себе Овери Скарн. — Вот чем Поч и его прекрасная супруга их снабжали — пока не окосели от коки настолько, что перестали слушаться хозяев.
Сняв наговорный пояс, Овери сунула его в шкаф.
— Я не дам им мои наговорные камни, Овери. Убийце Н’драто хватило глупости оставить шкатулку, где эти камни так долго хранились. Дорого встанет найти чармодела, который поместил бы шкатулку в сеть колдовской проволоки и воспользовался резонансом между украденными камнями и сеткой, чтобы вытянуть из камней Чарм. Это будет дорого, раза в четыре-пять дороже самих камней, но именно так мы лишим гоблинов краденого. Н’драто был дурак, что не взял всю шкатулку.
— Наемные убийцы дураками не бывают, Скарн, — возразила она себе, держа пояс перед грудью. — Он оставил шкатулку намеренно. Это был приказ самих гоблинов. Они хотят дать нам понять, что командуют они, а не мы. Они вызывают нас отобрать у них Чарм. Если мы это сделаем, они нас убьют. У них в распоряжении двое наемных убийц.