— Давай, — кинул он ей вслед. — Ползай с гоблинами в их слизи. Пусть Овери Скарн видит, что ты слушаешься хозяев.
— Мои хозяева хоть живые, — огрызнулась она уже от дверей. — А ты поклоняешься мертвому — духу, которого высасываешь из этой трубки, фантомам на кассетах этого ящика грез.
— А с гоблинами ты чувствуешь себя настоящей, Шаи? — Он стянул маску зеркальных очков и уставился на нее воспаленными красными глазами. — Они реальнее, чем ты и я?
Напряженные плечи Шаи опустились, обмякли.
— Поч — они же Милые! Ты разве забыл?
— Может быть, их я и забыл. — Он постучал трубочкой по сердцу. — Этот дым позволяет забыть их с легкостью. Но сколько бы я ни курил, тебя я никогда не смогу забыть.
Она шагнула к нему:
— Не можем мы дальше так жить!
— Так — это как? — Он пожал плечами, оглядывая опустевшую комнату, усыпанную пустыми жестянками и разбросанной одеждой. — Мы развлекаемся. Развлекается весь город. Все сбежались сюда, чтобы уйти от войны и стать богатыми. Даже гоблины. Они хотят получить для себя место на Ирте. Так что же нам делать? Убить Милых? Они крошки-эльфы, они просто хотят жить в безопасности. Скарн им это организует. Нам убить ее? Ты видела, что она сделала с убийцами. Если они не смогли ей помешать, что делать нам?
— К чему все эти разговоры об убийстве?
— Это единственная альтернатива, Шаи. — Он вытащил хромированный пистолет из-под диванной подушки и постучал по нему стеклянной трубочкой. — Либо трубка, либо пистолет.
— Я не хочу убивать, я… я хочу жить.
Поч вернул пистолет под подушку.
— Тогда кури со мной, Шаи. У гоблинов есть Нетте. У Скарн есть гоблины. А у нас — у нас есть хотя бы мы сами. У тебя я, у меня ты.
Шаи Малиа снова села рядом с ним.
— Мы действительно вместе, когда курим, — признала она. — И это приятно, почти так же приятно, как когда-то, когда мы…
— Забудь ты это лапанье и потенье. Кури, и все. — Он набил трубку. — С этим дымом нам достаточно просто быть рядом. Молчание становится нашей речью, неподвижность — нашим танцем.
Она медленно кивнула и приняла трубку обеими руками.
Часть восьмая
ГОЛОСА ИЗ ПУСТОТЫ
Каждый священный акт сначала отзовется в аду.
1
ПРЕСЛЕДУЕМЫЕ ГРОМОМ
Риис и Джиоти перестали стрелять по троллям, валившим вниз по меловым уступам дома гоблинов на болоте — хищные твари обратились в бегство. Они забивались в трещины соляного купола, их спешащие силуэты вспыхивали на фоне пламени молний. Через миг раскат грома смел их последние пронзительные крики.
Джиоти повернула ствол чармострела на гоблинов, и Риис протянул руку, чтобы ее удержать. Вся пещера была охвачена дремой. Сотни гоблинов свернулись на кварцевых шишках пола, и только их грязные херувимские лица подергивались, как в припадке.
— Они снова заснули, — заключил Риис.
— Нет, они оцепенели. — Джиоти стала срывать наговорные камни с перевязи. — Наверное, их оглушила боль троллей.
Никто из них не мог предположить, что Овери Скарн лишила бодрствующих в Новом Арваре гоблинов концентрированного Чарма, который был им нужен для телепатии. Потеряв контакт, орда гоблинов лишилась сил противостоять цепенящему холоду Ирта. Скованные ночной прохладой и моросящим дождем, они лежали обессиленные, беспомощно парализованные, но в сознании. Амулеты, которые разбросали среди них два демона, давали слабое тепло, позволявшее осознавать свое ужасное положение.
Что делают эти демоны? — перекликался между собой рой. — Зачем они разбрасывают среди нас Чарм?
— Надо спешить, — поторопила напарника Джиоти. — Передышка может кончиться в любой момент. Мы должны выбраться раньше, чем вернутся тролли.
Риис согласился — его подгоняла змеиная чернота, которую он успел заметить в запавших глазах троллей. Срывая амулеты с перевязи, он стал разбрасывать их среди лежащих тел. С каждой горстью слабел окружавший его Чарм, и ноздри забивала едкая вонь гоблинских тел. Риис оторвал последние жезлы силы и пустил их кувырком по широкому полу, потом бросился к стене, кривясь от невыносимого смрада.
Джиоти помогла ему закинуть на плечо чармострел и сделала несколько первых шагов вверх, прочь из проедающей глаза вони. Медленно, лишенные поддерживающего Чарма, Риис и Джиоти пробирались вдоль каменной стены, цепляясь за выступы и полки.
Внизу шевелились гоблины, стараясь собрать Чарм рассыпанных наговорных камней, впитать это тепло, чтобы сосредоточить мысленные силы и вновь призвать троллей против демонов. Но слишком много было крошек-эльфов и слишком силен был холод. Поддерживать пятерых бодрствующих в Новом Арваре — на большее не были они способны в этом замерзшем мире. И они лежали, парализованные, в дождливой ночи.
Затрепетала молния, и в ее свете лежащие на спине гоблины смотрели широко раскрытыми глазами на лезущих вверх демонов. Скорбь душила их при мысли, что эти злобные создания как-то победили, хотя ужас этой победы еще был не ясен. В тесном одиночестве они задергались, теряясь в страхе, как дети, заблудившиеся в лесу.
— Я сейчас заклиню рожок чармострела, — сказала Джиоти, добравшись до трещины в куполе, через которую собралась выходить.
Она поставила стрелку на максимум и сильно забила рожок в корпус, так что спусковой крючок дернулся вперед. Потом швырнула чармострел в грот.
Риис последовал ее примеру, и когда, ударив основанием картриджа о стену, ощутил, как завибрировал в руках чармострел, он отбросил оружие вниз, в темное вместилище гоблинов.
Джиоти схватила его за руку и вытащила сквозь трещину. Вспышка молнии осветила макушки башен и грозовые тучи, охватив огромный город, плавающий в небе. Вместе с дождем Джиоти и Риис соскользнули по шероховатой внешней стене в темный хаос болота.
Трясина дрогнула под ногами. Из трещин купола ударили лучи чармового пламени, будто пробивалось новое солнце. Земля сотряслась от взрыва, с грохотом отлетели куски купола и выпростались щупальца зеленого огня.
Мгновенное тепло охватило гоблинов в центре огненной катастрофы, души их пробудились и оседлали мир, будто дыню в светлом саду. Они сидели вместе посреди внезапного жара, слившись в совместной ожидаемой боли, но благодарные этому моменту ясности, когда кровь, циркулирующая в жилах, ощутила жизнь. Потом пламя стало жарче, чем могли вынести их непривычные к страданию тела, и гоблины исчезли в огне.
Черный маслянистый дым поднялся от погребального костра и слился с темнотой ночи. Огромные лица оскалились в расцвеченных молниями тучах и исчезли в черном ничто. Риис и Джиоти не стали оглядываться, потому что ночное болото было смертельной угрозой для лишенных Чарма.
В слепой вечности, прерываемой лишь вспышками молний и порывами зеленого огня, они обошли периметр горящего соляного купола. Валуны громоздились подобно крокодилам, и, точно гадюки, раскачивались лианы. Наконец Джиоти наткнулась на чармовую броню, которую оставила в кустах.
Достав промокшее снаряжение, они засмеялись с облегчением и легли, тяжело дыша и прижимаясь друг к другу.
Потом, усиленные Чармом брони, они пошли по Мари Гоблинов. Единственным амулетом, который Джиоти себе оставила, был искатель, что Н’драто вложил ей в руку. Направляющий холодок, который излучал этот амулет, вел под исхлестанными бурей ветвями сквозь лабиринт выступающих корней и зарослей тростника.
Они и десяти слов не сказали друг другу на ходу. Чармовая броня давала им силы двигаться по пояс в воде и перелезать через заграждающие путь поваленные деревья, а искатель давал направление. Защитой от огненных змей и ядовитых многоножек им служил лишь опыт путешествий в необжитых уголках Ирта.
Насколько это удавалось, они старались держаться повыше, переползая между широкими сучьями, перепрыгивая с корня на корень, пока наконец искатель не привел их к неглубокой пещере под выходом известняка. Она зияла над отполированным молниями озерцом, густым как ртуть, и вроде бы никуда в безопасность не вела — но это было желанное убежище под облаками молний, ощерившимися как звери и преследуемыми громом.