Дон Мануэл был запальчив и в этом неразумен. А дон Луис был рассудителен, любил слагать стихи и порассуждать об относительности жизненных обстоятельств. И общее мнение было таково, что дон Мануэл, хотя в пылу и мог натворить бед, то это были бы беды для его врагов. Дон же Луис был слишком разумен и мог по таковой своей разумности лишиться собственной жизни. Однако дон Луис был наследником своего отца, а дону Мануэлу надлежало стать вассалом своего брата.
История же рождения братьев была такова. Дон Луис был рождён в законном браке графа де Веласко с доброй католичкой доньей Хосефой Марией дель Пилар де Саес. Донья Хосефа скончалась рано, оставив дона Диего совсем ещё молодым вдовцом. Сеньор, однако, не сильно сокрушался о смерти своей благородной супруги, но не оттого, что мало любил её, а оттого, что всё время своё он проводил в боях с мавританскими твердынями. И вот как-то раз дон Диего, проезжая дозором меж границами Кастилии и Гранады, увидел красивую мавританскую девушку. Фатима (а её звали именно так) была дочерью знатного и весьма богатого человека, приближённого халифа. Дон Диего с первого же взгляда пленился ею и, не долго думая, похитил её. И младший его сын — Мануэл — был плодом этой незаконной любви. Имя же второму сыну дон Диего дал в честь самого Господа Бога Иммануила, чтобы был у его сына от мавританки самый могущественный небесный покровитель.
Фатима, мать дона Мануэла, недолго прожила во владениях графа де Веласко. Она умерла, едва её сыну сравнялось четыре года. Пока она была жива, то равной любовью дарила и своего сына, и его старшего брата. Когда же её не стало, то братья обрели опору друг в друге. И следует сказать, что Луис и Мануэл своей любовью и преданностью друг к другу были таковы, что невозможно было и подумать, что они родились от разных матерей. Однако внешне не было людей, более несхожих. Дон Луис был светел лицом, строен и изящен, как девушка, волосы его были светлыми, глаза голубыми, весь он был портрет своей покойной матери доньи Хосефы, и всё в нём выказывало самое благородное и утончённое происхождение. Дон Мануэл же был изрядно смугл, крепок, а чёрные глаза и чёрные кудри выдавали каждому тайну его смешанной крови.
И было ещё одно различие меж братьями: дон Луис, возлюбив книжную премудрость, хотя при том он оставался и славным рыцарем, благоволил маврам, находя у них много разумного и полезного для устройства человеческой жизни. Дон Мануэл же, хотя и родился от матери мавританки, мавров ненавидел от всей души, и не было рыцаря, который бы более яростно дрался с этими нечестивцами, чем дон Мануэл. Но ненависть дона Мануэла к маврам имела под собою ещё и вот какую причину.
В те времена, когда юного дона Мануэла только посвятили ещё в рыцари, полюбил он мавританку из морисков по имени Марьен. Он встретил её в послеполуденный жаркий час, когда над землёю разливается истома и человек чувствует утомление от солнечной щедрости, а голова, как дурманом, наполняется ленивыми и тягучими мыслями. Было это так…
Марьен, вместе с сестрами Фатимой и Айшой, шла в тот день по залитой зноем дороге и несла на голове корзину, полную олив. И только взглянула она на рыцаря из-под чёрного своего покрывала, как потерял он голову от любви и забыл самого себя.
Некоторое время следовал он подле девушек, гарцуя на своём славном коне. И, верно, не решился бы он никогда заговорить с ними, если б сама Марьен, вздернув задорно голову, не проговорила:
— Рыцарь, для чего ты едешь вслед за нами? Если ты думаешь, что мы в опасности, то не тревожься! Мы ходим тут каждый день из города в оливковую рощу и обратно, и ничего дурного с нами не случилось!
— Как тебя зовут, бойкая девушка? — вопросил её Мануэл. — И кто ты, что осмеливаешься так говорить с рыцарем?