Выбрать главу

Солнце уже вовсю раскалило улицы и дома Севильи, когда дон Антонио вошёл в знакомый двор. Он встал в тени одного из деревьев, что окружали фонтан, и уставился на окна, в которых вчера узрел он свою Тересу. Поначалу ему ничего не было видно. Потом дону Антонио показалось, будто меж ставнями промелькнул какой-то свет, или это было движение платья, или блеснул браслет на желанной ручке. А может быть, это сияли очи красавицы? Так ли это было, или нет, дону Антонио было не понять. Но вот, по прошествии долгих минут дрогнула ставня и замерла в таком положении. Целый час смотрел дон Антонио на дрогнувшую ставню, и ему казалось, что с той стороны так же кто-то смотрит на него и ждёт: не удалится ли кабальеро? Не простой ли это любопытный прохожий? Но нет, дон Антонио никуда не уходил и терпеливо ждал. Затем тёмная деревянная ставня ещё немного приотворилась, и за нею показался край чёрной мантильи, под которым сверкнул самоцветный гребень. Однако лицо красавицы было надёжно скрыто под тёмными кружевами. Красавица между тем смотрела на него и сама не торопилась уйти с балкона. Благо, никакой нескромный взгляд не видел эту игру молодых людей. Затем в доме послышался шум. Красавица тут же скрылась в комнате, и дон Антонио подумал, что нынче больше не увидит её. Однако уходить он не спешил и правильно сделал! Ибо через какое-то время ставня приоткрылась, мантилья красавицы мелькнула перед ним и дивная белая ручка на миг откинула кружева с лица, предоставив дону Антонио замереть в изнеможении и упоении от собственного счастья. О! То было воистину такое лицо, которые совсем не каждый день родятся на свет! Описать его — выше сил человеческих! Только влюблённый смог бы воздать должное его красоте: и белой коже, и дивному овалу щёк, и чёрным глазам, и кудрям, и алым устам, и чудному маленькому носику! Но то было лишь дивное видение! Ибо на единое мгновение открыв свой лик, девушка, чьи щёки окрасились в то же самое мгновение густой краской стыдливости, тут же опустила мантилью и скрылась в комнате, плотно притворив за собою ставни. И сколько ни ждал дон Антонио, но в тот день он её больше не увидел.

Стоит ли говорить, что влюблённый кабальеро каждый день всю следующую неделю приходил под окна своей возлюбленной, но только ещё раз смог он увидеть край её мантильи, ибо решимость юной красавицы, кажется, оставила её в тот миг, когда она приоткрыла ему своё лицо.

Дон Антонио не стал больше раздумывать. Он объявил своим родителям, что сердце его отныне несвободно и что предмет его страсти — сеньорита Тереса де Ортега-и-Риарио. Дон Франсиско и донья Мария возрадовались сему известию. Донья Мария особенно, ибо она знала сеньориту Тересу не понаслышке и несколько раз видела её вместе с её матерью и в церкви, и в других домах. Об этом она и сообщила сыну. Дон Антонио сказал матери, что желал бы жениться на сеньорите, но до того желает в воскресенье увидеть её в церкви, чтобы окончательно увериться в собственных чувствах. Донья Мария согласилась с сыном.

В воскресенье дон Антонио отправился в церковь, как и хотел. Там он встал сбоку у хоров и стал оглядывать скамьи, на которых сидели дамы и кабальеро из самых знатных семей Севильи. Слуга его Ласарильо, который сопровождал хозяина, встал за хорами, среди прочего простого люда.

Внимание дона Антонио было вознаграждено. Ему показалось, что он увидел знакомый силуэт! И знакомый блеск самоцветного гребня, густо укутанного чёрными кружевами, будто бы указал ему на девушку!

Всю службу дон Антонио не сводил с неё глаз. А когда служба закончилась и прихожане потянулись к выходу, он стал у чаши. И лишь только красавица поравнялась с ним, он окунул руку в чашу и протянул ей ладонь, на которой блестели капли святой воды. Девушка вздрогнула, дрожащими пальцами ответила ему и, — о, чудо! — сквозь тонкие чёрные кружева, скрывавшие лицо скромницы, он увидел силуэт, который вот уже неделю не давал ему спокойно спать! Да, это была она! Тонкие белые пальцы, стройный стан, лёгкая походка: всё это только распалило любовь дона Антонио и его желание взять эту девушку в жёны!

С тем и обратился кабальеро к матери и отцу, чтобы они оказали ему помощь и содействие в таком деле. Однако и сам он времени терять не стал. В тот же вечер отправился он к балкону своей возлюбленной и встал там, как и обычно делал во все эти дни. И вот когда сгустилась тьма, желанное окно отворилось. Красавица вышла на балкон и обратила свой взгляд на кабальеро. Лицо её, как и прежде, было закрыто мантильей.