В один из воскресных дней сеньорита Марианна со своими благородными родителями пришла к обедне в церковь. Поначалу, стыдясь собственного наряда, она только молилась, да слушала священника. Но после, оправившись, она подняла голову, и взгляд её упал на молодого кабальеро, что стоял у стены почти у самого алтаря. Это был молодой сеньор, полный всяческих достоинств! Он был строен и красив, ему было не более двадцати лет, богатый его камзол украшала россыпь драгоценных камней, с одного боку в драгоценных ножнах у него висел кинжал, с другого — блистала эфесом шпага. Лицо его было благочестиво, и он был так погружён в молитву, что не замечал ничего вокруг себя. Сеньорита Марианна, поняв это, не отводила глаз от прекрасного кабальеро! Однако после, лишь только служба окончилась, она отвела свой взор, боясь, что этот сеньор посмотрит на неё и её убогий наряд вызовет в нём отвращение.
Как ни понравился прекрасный кабальеро сеньорите Марианне, но увидеть его вновь она не чаяла, хотя и весьма того желала. Однако в следующее воскресенье она опять встретила его в той же церкви и на том же самом месте! И через воскресенье так же! И так воспылала страсть к нему в сердце сеньориты Марианны, что она более всего на свете желала бы, чтобы этот сеньор увидел бы её в цвете всей возможной роскоши и полюбил бы её! Горе её от невозможности выполнения этого плана сделалось так велико, что она осунулась, побледнела и красота её, которой она обладала в полном достатке, стала увядать. Донья Росаура заметила это и как-то, пригласив крестницу к себе в гости, выспросила у неё всё подробно. И прекрасная Марианна без утайки поведала дорогой крёстной такое своё горе.
— Что же, — сказал ей на это донья Росаура. — Горе твоего сердце мне ясно, как никому другому… Однако, мне бы хотелось взглянуть на этого юношу!
Сказано — сделано. На другое воскресенье донья Росаура последовала в церковь вместе с сеньорами де Новаэс и, сев на скамью рядом с Марианной, стала смотреть туда же, куда и её крестница. Там она увидела молодого кабальеро, что с благочестивым видом молился у самого алтаря, и он ей тоже весьма понравился.
После службы донья Росаура пригласила сеньориту Марианну к себе в гости и принялась угощать её разными сластями и фруктами, что в изобилии всегда водились в её доме, ибо она до них сама была большая охотница, а к тому же и обладала достаточными средствами, чтобы позволить себе эти маленькие невинные удовольствия.
— Ах, крёстная! — воскликнула в ответ на приглашение угоститься Марианна. — Ни одного кусочка не могу я взять в рот! Мысли об этом кабальеро не оставляют меня, о, горе мне! Никогда, никогда мне не удостоиться его благосклонности! Видно, так и суждено увянуть моей красоте и молодости в бесплодии и монастырском уединении! Ах, крёстная! Разве монастырь это не прибежище для тех, кто желает добровольно отдать свою жизнь Господу? Для чего же мне ступать туда, коли я этого совсем не желаю?