— Да, дорогая моя Росаура, именно этого я и желала бы для своего сына. Ибо моя собственная сердечная склонность к моему супругу дону Мануэлу столь сильна, что я и помыслить не могу о том, что мой сын не испытает подобного и не получит такого же в ответ. Посему не ищу я богатства в будущей супруге моего сына, но ищу только благонравия, чистоты и преданности, которые сочетались бы с юной красотою. А сеньорита Марианна вполне отвечает всем этим пожеланиям.
— Так вот что, драгоценная моя Маргарита, я могу сказать тебе. Сегодня моя крестница открыла мне своё сердце и указала на того кабальеро, который давно царит в её сердце. Каково же было моё удивление, когда я узнала в нём твоего сына дона Карлоса! Марианна каждое воскресенье видела его в церкви на обедне, и так её сердце устремилось к нему, что она не может ни спать, ни есть, страдая только от того, что её бедность может быть препятствием к душевному расположению столь блестящего кабальеро, которым является дон Карлос.
— Ах, как же я рада слышать такие речи! — вскричала донья Маргарита. — Что за добрые вести для моего сердца!
— Теперь же послушай, что я придумала, — продолжила между тем донья Росаура. — Надобно ведь, чтобы молодые люди познакомились, а к тому же ещё необходимо, чтобы и дон Карлос расположился к моей Марианне, ведь это было и твоим непременным условием!
— Да, да! Но что же нам делать?
— А вот что. Помнишь ли ты тот драгоценный белый веер, что подарила мне?
— Да, конечно!
— Не обессудь, но я отдала его Марианне. И сказала ей, что веер этот заговорённый и что любой кабальеро, которого она полюбит, лишь раз увидев в её руках тот веер, тут же воспылает к ней сердечной страстью.
Донья Маргарита от души рассмеялась, услышав такое, и пожелала услышать продолжение плана от доньи Росауры, и та продолжила:
— Я подарю своей крестнице и платье, и другое всё, что потребуется, и мы вместе с нею приедем к тебе в гости, будто бы ты желала с нею познакомиться. Между тем я ни слова не скажу ей о том, что возлюбленный её сердца дон Карлос твой сын. Ты же пригласи в тот же день своего сына, но не говори ему, что желала бы видеть мою Марианну его женою, ибо это только скорее отвратит молодого человека от внимания к девушке. Пусть он свободно смотрит на неё и никакие мысли пусть не мрачат его души и сердца. И если она так же понравится дону Карлосу, как и он нравится уже Марианне, то твоя мечта о родстве с древним родом Новаэсов и о примерной супруге для твоего сына в самом скором времени может быть исполнена.
— Что же, я почитаю твой план просто превосходным, дорогая моя Росаура. На том и порешим. Я стану ждать вас через три дня, здесь у меня. Сюда же приглашу я и моего сына, — ответила донья Маргарита.
На том они и расстались.
Донья Росаура, желая исполнить всё в точности, на другой же день позвала к себе Марианну и сообщила ей, что узнала имя того кабальеро, но что теперь она сказать его ей не может. Однако Марианна следует принять от неё в дар одно из платьев, которых у доньи Росауры было во множестве, и предложила крестнице тот наряд, который сама она ни разу ещё не успела обновить. То было платье глубокого синего цвета с отделкой серебром и белыми кружевами. Юбка же его была так широка, как только может быть она широка у самой модной и богатой сеньориты. К тому же крёстная подарила Марианне ленты для причёски и велела ей одеть всё это и украсить себя, а также взять с собою подаренный веер, и сделать это ровно через три дня, когда они вместе поедут к донье Маргарите де Кабрерос, её старой подруге. Веер же надлежало взять для того, чтобы испробовать его чары, буде такая возможность подвернётся.
Через три дня, как и было уговорено, крёстная и крестница, сев в портшез, отправились к донье Маргарите. Дорогой сеньорита Марианна восхищалась и богатством подаренного ей платья, и веером, и дорогим портшезом, а также расспрашивала о том доме, в который они отправились. Донья Росаура отвечала будто бы и с охотой, но немногословно, сообщив только то, что с доньей Маргаритой они знакомы с детских лет, ибо их матери были подругами, что много виделись с нею при дворе и что донья Маргарита весьма добра и богата.