— Это будет Октомерон! — воскликнула донья Альфонсина. — Ведь нас ровным счётом восемь человек!
— Но вы же не хотите сказать, что мы пробудем здесь восемь дней и ночей? — вскричал дон Хуан.
— Сеньор, но разве наше общество столь тягостно для вас? К тому же, пробудь мы тут восемь дней, разве это не дало бы нам возможность только сполна насытиться разного рода историями?
— О, да, любезная донья Альфонсина! Но тогда наши дела, по которым все мы следовали, придут в совершеннейший упадок! — возразил ей дон Аугусто. — Разве вы не опасаетесь этого?
— Ничуть дон Аугусто, — живо ответила ему дама. — Напротив, быть может, промедление в наших делах всем нам будет полезно. И определённо оно угодно Небесам, коли они задержали нас всех тут, на этом постоялом дворе!
— В ваших словах я слышу голос истины, — сказал дон Санчо, поклонившись донье Альфонсине. — Как бы то ни было, но Провидение дало нам передышку и возможность поразмыслить о том, что мы собрались делать. И, как знать, не следует ли кое-кому из нас отказаться от своих дел, или хотя бы немного переменить свои планы?
— О, нет! Наши дела такого рода, что отменять их нельзя никоим образом! — ответствовал дон Алонсо. — Нас с братом ждут невесты! Как же можно нам говорить о перемене или отмене наших планов?
— Вот как? Невесты? — спросила донья Альфонсина. — И вы собрались вступить в брак в один день?
— Да, — ответил за брата дон Хуан. — Ведь мы братья, а наши невесты — сёстры. Мы с Алонсо равно любим друг друга, так же, как и наши невесты-сёстры любят друг друга. Сеньорита Анна и сеньорита Эльвира ждут нас и, пожалуй, волнуются, ибо не предполагают отчего бы мы с братом могли так задержаться!
— Ах, сколь нетерпелива юность! — заметил дон Аугусто. — Как торопитесь вы связать себя узами брака, вовсе не предполагая того, что, возможно, через какой-нибудь год уже пожалеете о таковой своей поспешности!
— Зачем вы так говорите, дон Аугусто? Своими словами вы обижаете наших дам, — заметил ему дон Санчо.
— Разве вы так уж несчастливы, дон Аугусто? — смеясь, спросила донья Альфонсина.
— Вовсе нет, — ответил тот. — Я был женат и женат счастливо на женщине добродетельной и кроткой, как голубка. Она подарила мне троих сыновей, а по прошествии десяти лет супружеской жизни сделала меня вдовцом. Вот уж двенадцать лет я вдовею но, признаться, хотя и поминаю добрым словом мою драгоценную донью Исабель, но не спешу вступать в другой брак. Во-первых, мне уже достаточно лет, чтобы не стремиться к подобным утехам. А, во-вторых, я верю в то, что в раю встречу мою добрую Исабель. Какими же глазами я посмотрю на неё, если со мною на небеса прибудет моя вторая супруга? Таковы мои обстоятельства, сеньоры. Я был счастливым мужем и живу в спокойном вдовстве. Однако я знал множество сеньоров, которые почитали себя несчастливыми в браке, потому и сказал то, что сказал.
Выслушав такие речи дона Аугусто, я внимательнее присмотрелся к его наружности. Я подумал, что этому благородному сеньору не могло быть более сорока пяти лет. Он был совсем ещё не стар, однако он уже и не был молод. Он не носил парика, что позволяло рассмотреть благородные седины, которые только-только начинали покрывать его чёрные кудри. Чёрные глаза его светились умом, проницательностью и благородством, во всей натуре его сквозила почтенность, а фигура, хотя и погрузнела от времени, но всё же была достаточно подвижна и ловка.
— Что же, ваш возраст и ваш опыт вполне объясняют ваши речи, дон Аугусто, — отвечала ему меж тем донья Альфонсина. — И, уж коли некоторые из нас начали приоткрывать собственные обстоятельства, то будет справедливо, если и все прочие немного скажут о себе. Я уже говорила, что живу с супругом моим в Севилье. Обстоятельства сложились так, что мужу моему следует отправиться в Новый Свет и теперь я еду в Кадис, чтобы сесть на корабль, на котором он уже ждёт меня. Господь не дал нам детей, хотя минуло уже девять лет с той поры, как мы стояли с моим драгоценным доном Каспаром пред алтарём. Но взамен того у меня есть брат и сестра, которые теперь следуют за мною в Кадис, чтобы отправиться в Новый Свет. Пройдёт довольно много времени, прежде чем мы вернёмся в нашу благословенную Испанию!