— Я тоже думал об этом, — согласился Сот. — Мне кажется, все это своего рода неудачное стечение обстоятельств. Но однозначного ответа у меня нет. Думаю, дать его мог бы лишь сам Нэйк. Но он вряд ли это сделает…
Домой Папа Хум добрался уже в начале первого часа ночи. За день он сильно устал, однако перед тем как отправиться в кровать еще раз просмотрел все те газеты и копии документов, что в конце их встречи передал ему Сот.
— Так, значит, ты не собираешься ничего из этого публиковать? — спросил он репортера, когда тот вручил ему папку.
Сот покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Но я хочу, чтобы ты сохранил все это у себя. На всякий случай. Так, по крайней мере, мне будет спокойнее.
Папа понимающе кивнул.
— А что насчет работы? Когда тебя ждать?
— В понедельник, — ответил Сот.
— Договорились, — старый редактор на прощание крепко стиснул его руку.
Еще раз все перечитав, он собрал бумаги в папку и убрал ее в несгораемый шкаф. Когда же Папа ложился спать, к нему внезапно пришло странное чувство. Ему вдруг подумалось, что все то, что он узнал сегодня о Нэйке, это лишь часть истории. Осколок чего-то большего.
Так подсказывало ему чутье бывалого газетчика. Впрочем, оно же говорило ему, что соваться глубже в это дело не имеет смысла. Он и так достаточно хлебнул чужих тайн.
Успокоенный этой мыслью, Папа уснул. На улице шумел дождь.
Глава девятнадцатая
Меррик
Комната, куда их привел слуга, располагалась слева от холла и оказалась небольшой гостиной, оформленной на охотничий манер. Здесь имелись камин, кресла и небольшой журнальный столик между ними. Стену над камином украшала скромная коллекция трофеев; на дубовых щитках крепилось несколько чучельных голов: рысь, олень, южный болотный ящер. Стену справа от камина занимало богатое собрание разнообразного холодного оружия. Кривые кинжалы, короткие мечи, ножи, сабли; Меррик обратил внимание на несколько особо примечательных экземпляров.
Тем временем Октябрь, остановившись возле каминной полки, рассматривала какие-то фотографии.
Меррика настораживало поведение девушки. Он не понимал, что с ней происходит. Казалось, она попала во власть некоего наваждения, и теперь была убеждена, что сможет здесь, в этом доме, отыскать ключ к своему прошлому. Однорукий же вор напротив ощущал себя неуютно. Он так еще до конца и не смог избавиться от ощущения, что все это какая-то ловушка, и поэтому постоянно ожидал подвоха.
— Что-то нашла? — спросил он девушку, которая уже несколько минут рассматривала одну и ту же фотографию.
— Что? — Ему показалось, что Октябрь даже вздрогнула от звука его голоса. Но уже в следующую минуту, взяв себя в руки, протянула Меррику рамку.
Фотография представляла собой групповой портрет. В центре располагался немолодой мужчина; лысый, но с густыми седыми бакенбардами, он сидел в кресле. Справа от него — строгий костюм, жилет, одна рука лежит на спинке кресла — стоял молодой человек. Слева — девушка. Ее рука в белой перчатке в дочернем жесте покоилась на плече старика. Фотография выглядела старой, и Меррик в очередной раз удивился сходству между этой таинственной молодой незнакомкой и своей спутницей.
Он как раз собирался что-то сказать Октябрь по этому поводу, когда позади них раздался голос:
— Моя невеста
Меррик обернулся. На пороге комнаты стоял мужчина. Средних лет, в темном сюртуке и с невыразительной внешностью. На мгновение установилось общее неловкое молчание.
Уловив замешательство своих гостей, незнакомец кивнул на фотографию, которую однорукий вор держал в руке.
— На карточке, — пояснил он. — Этот портрет сделан за месяц до нашей помолвки.
Только после этих слов Меррик обратил внимание на сходство между мужчиной и молодым человеком с фотографии. Но если Октябрь была похожа на своего картонного двойника так, как будто снимок был сделан несколько дней назад, то между двумя мужчинами пролегла незримая граница прожитых лет.
Подойдя, незнакомец забрал рамку у Меррика и, на минуту задержав на ней взгляд, затем вернул на законное место над камином.
— Прошу прощения, что заставил вас ждать, — произнес он после. — Мое имя Джонатан Нэйк, и я рад приветствовать вас в своем доме.
Для человека, который принимал обокравших его ночных воров, Нэйк вел себя до странности учтиво. И это не могло не настораживать. Меррик подумал о Регинальде. Они расстались сразу же, едва вошли в дом, и с тех пор он не видел сыщика. И не могло ли случиться так, что пока они с Октябрь располагали здесь гостеприимством Нэйка, тот отправился прямиком в полицию?