Попав в город, наши люди пинком вышвырнут правительство Керенского, и власть можно будет передать в руки тех, кто остановит распад страны и превращение ее в колонию европейских государств. И не только европейских. Вакуум власти надо заполнить немедленно. Мы с Николаем Михайловичем, несмотря на то что нас разделяет без малого век, единогласно сошлись в одном – той силой, которая будет способна остановить распад страны и иностранную интервенцию, могут стать только большевики.
Только вот вопрос – согласна ли партия большевиков вообще и товарищ Сталин в частности взять на себя этот страшный груз ответственности? Скажу сразу, в наше время большевики взяли власть и спасли страну. Но каких жертв и крови это все стоило… Мы хотим, чтобы те муки в этот раз не повторились.
По ходу моего рассказа Сталин то краснел, то бледнел. На его лице явственно обозначились оспинки, обычно незаметные. Потом он вытянул из кармана коробку с папиросами и закурил. Я ему не мешал и не торопил с ответом. Такую информацию нужно переварить не спеша.
Наконец, раздавив в пепельнице окурок, Иосиф Виссарионович пристально посмотрел на меня. За эти пять минут он будто постарел на десять лет.
– Непростую задачу, товарищ Тамбовцев, вы поставили передо мной. Мне приходилось бежать с каторги, участвовать в эксах, не бояться ни бога, ни черта. Но каждый раз что-то приходилось делать впервые. Как вы правильно заметили, товарищ Тамбовцев, нам, большевикам, никто не обещал, что будет легко. Могу ли я переговорить с адмиралом Ларионовым?
– Можете, товарищ Сталин, только я бы посоветовал вам побеседовать с Виктором Сергеевичем вживую, с глазу на глаз. Вы прекрасно понимаете, почему именно так и никак иначе…
А вот радиостанция нам сейчас понадобится. Надо согласовать время и место передачи посылки из будущего.
По рации я вызвал в типографию Вадима Свиридова с его мобильным радиоузлом за спиной. Зайдя в закуток, он быстро, по-деловому, скинул рацию с плеч и стал разворачивать свою бандуру, что-то бормоча себе под нос. Минуту спустя, включив питание, Вадим стал настраивать рацию, перебирая каналы. Генерал Потапов с изумлением смотрел на нашего «маркони». Ведь полевые радиостанции в это время представляли собой кучу ящиков и сундуков, перевозимых на двух пароконных повозках.
Наконец, добившись приемлемого результата, он быстро проговорил:
– Гнездо, я Пегий, как меня слышите? Прием, – Вадим вызывал флагмана нашей эскадры.
Среди шороха и потрескивания мы услышали голос радиста с «Кузнецова»:
– Пегий, я Гнездо, слышу вас на четверку. Прием…
Я взял у нашего радиста микрофон.
– Гнездо, я Дед, дайте Третьего.
Какое-то время пришлось подождать, и вот в динамике прозвучал вполне узнаваемый знакомый голос Коли Ильина, моего бывшего коллеги:
– Дед, я Третий, слушаю тебя, прием.
– Третий, я Дед, – сказал я, – когда будет отправлена посылка для товарища Сталина? Мы готовы принять ее в любое время. Прием.
После короткой паузы Ильин ответил:
– Дед, посылку вам отправим через минут сорок, у нас возникли небольшие трудности при печати. Но уверен, что картинки всем очень понравятся. Все, что называется, в цвете, снимали с подсветкой от горящих германских кораблей.
– Третий, я Дед, будем ждать вашего сигнала…
– Александр Васильевич, – обратился ко мне генерал Потапов, – я предлагаю место приземления вашей летающей машины – ипподром в Коломягах. Бегов там сейчас считай что нет, место практически безлюдное. Я возьму в гарнизонном гараже грузовичок с охраной, и можно будет доставить, как вы говорите, посылку хоть в Смольный, хоть куда не более чем за час.
– Спасибо, Николай Михайлович, – поблагодарил я генерала, – но товарищ Сталин уже решил не скрывать своей связи с нами, поэтому вертолет мы приземлим… – Я повернулся к Сталину. – В этом дворе, пожалуй, маловато места, размах винтов этой машины – семь с половиной саженей, да еще воздушные потоки во дворе-колодце… Пилот просто не возьмется сажать машину. Лучше использовать то же место в Таврическом саду, в котором мы и высадились этой ночью.
Сталин утвердительно кивнул, соглашаясь с моими доводами, и я снова вызвал по рации Ильина:
– Третий, место посадки прежнее, Таврический сад. Экипаж в курсе!
– Дед, все понял, – сказал Ильин, – время прибытия откорректируем позднее.
– Вот и все, – сказал я, передав трубку радисту. – Будем ждать посылку. – Посмотрев на изумленные лица Сталина и генерала Потапова, я улыбнулся: – Вижу, что у вас появилось много вопросов к нам. Я готов на них ответить.