Успех окрылил, вселил в меня твердую уверенность, что он не случаен, и я на правильном пути. Не было осложнений и у следующих больных, а п п а р а т действовал безотказно. Коллеги и пациенты называли его «чудом». Я ходил именинником. Через год у нас насчитывалось уже более двух десятков пациентов, вылеченных с помощью аппарата. Все они вернулись домой, оставили костыли в больнице. «Чудо» стало практикой! Меня попросили выступить в областной газете «Красный Курган» со статьей «Новое в лечении переломов костей». Это была первая моя публикация о своих работах. В ней я не только рассказал об аппарате, результатах лечения им, но обнародовал вывод, вытекающий из проведенных исследований и последующей практики: надежно зафиксированная кость лечится, как любая рана — она обладает большими потенциальными возможностями к регенерации, следовательно, костная ткань не такая уж «неподдающаяся», не столь инертна, как это было принято считать.
Итак, я стал лечить переломы своим методом. Наверное, это был самый решительный шаг в моей врачебной практике, хотя до того времени, когда аппаратом заинтересуется широкая медицинская общественность, оставалось минимум десятилетие. Мне посоветовали подать заявку на изобретение. Получив в марте 1951 года из Министерства здравоохранения страны телеграмму «Выезжайте аппаратом» и оформив все требуемые документы, я отправился в столицу.
Не скажу, что был встречен экспертами с распростертыми объятиями. Отнеслись ко мне, скорее, с недоверием, чем доброжелательно. Подействовала, видимо, необычность изобретения, заодно и внешний вид заявителя, одетого в шубу, валенки, в огромной, привычной разве что для таежных мест, лохматой шапке-ушанке. Но так или иначе я лично ознакомил специалистов со своим детищем, которое, как и данные о результатах применения аппарата, произвело большое впечатление. Через несколько месяцев, уже в Кургане, получил из Минздрава опечатанный сургучом пакет. В нем находилось авторское свидетельство на мое изобретение. Потом, спустя годы и десятилетия, я получил много таких свидетельств. Меня удостоили высоких званий «Заслуженный изобретатель РСФСР» и «Заслуженный изобретатель СССР». Но это свидетельство, давно пожелтевшее, с потускневшей от времени красной печатью в левом нижнем углу за № 98471, выданное патентно-изобретательским отделом Министерства здравоохранения СССР на изобретение «Способ сращивания костей при переломах и аппарат для осуществления этого способа», — едва ли не самая дорогая из этих наград. Как дорог родителям их трудно доставшийся первенец.
К тому времени в стране в основном завершилось послевоенное восстановление народного хозяйства. Началась четвертая пятилетка, которую советские люди назвали пятилеткой развития экономики и культуры. Все более важную роль стала играть наука, в том числе и медицинская. Коммунистическая партия и Советское правительство приняли новые действенные меры для дальнейшего развития народного здравоохранения. Все это вдохновляло на ударную работу, на творческий поиск во имя здоровья советского человека, придавало новые силы.
Я продолжал исследования, стремясь усовершенствовать аппарат и одновременно расширить сферу его применения в ортопедии и травматологии. Меня уже не надо было убеждать в том, что, отказавшись от традиционных методов, можно с помощью аппарата лечить переломы костей, при том лечить в пять-шесть раз быстрее. Все более убеждался я, что у костной ткани огромные возможности для регенерации, как у мышц и кожи. Практика подталкивала к мысли: а не наступило ли время сделать шаг вперед, заняться новыми сложными проблемами ортопедии и травматологии.