Кроме него, в лево-эсеровскую фракцию входили тт. Тутенков, Коваленко (матрос-крестьянин), Зубачев, Малышев, Шибаев и др. Из крестьян большевиков, входивших в первый большевистский Совет, я запомнил: Черепанова, Булычева, Аракчеева, Скачкова, Егорова (матрос), Алехина (крестьянин-матрос, убитый во время сражения с чехословаками в мае 1918 г.). Во время переговоров с нашей фракцией левые эсеры никаких особых условий и требований не выставили. Мы привлекли их в состав президиума Совета и дали нагрузку в работе.
Партийное руководство Советом через нашу фракцию мы осуществляли без особых затруднений, так как немногочисленные беспартийные члены Совета всегда дружно шли за большевиками и практическую работу старались выполнять так же энергично, как и большевики.
Авторитет Совета быстро возрастал. Мы энергично принялись за установление и укрепление связей с профессиональными союзами, из которых в весьма короткий срок были устранены, путем перевыборов, немногочисленные оставшиеся там меньшевики. В гарнизоне наше влияние и руководство также не оспаривалось уже никем. Завоевание Совета в Пензе оказало огромное влияние на развитие и укрепление Советов в уездах.
Дня через два после организации большевистского Совета мы перенесли его постоянное местопребывание в здание губернского комиссариата Временного правительства.[41] Руководство всем революционным движением в самой Пензе и в губернии было сосредоточено в Совете. Представители советских и общественных организаций, а также уездных и сельских учреждений, не отказавшихся еще формально от подчинения бывшему Временному правительству, по приезде в Пензу обращались со своими делами прежде всего в Совет. Почта, телеграммы поступали в Совет все возраставшей лавиной.
Губернский комиссариат и так называемые «Революционный Штаб» и «Комитет спасения родины и революции» фактически прекратили свое существование со дня перехода Совета в здание губернского комиссариата. Они были совершенно бессильны что-либо предпринять против Совета, который по праву сильного управлял губернией, игнорируя старые учреждения бывшего Временного правительства. День 24 декабря, когда Совет перенес свою деятельность в здание Губернского Комиссариата, был днем фактического захвата власти Советом.[42] «Государственная» работа еще существовавших номинально учреждений Временного правительства свелась к дежурству адъютанта «Революционного Штаба», который получал почту, идущую в адрес старых учреждений и добросовестно пересылал ее нам. И про этого единственного носителя «Верховной власти» бывшего Временного правительства можно сказать, что он больше спал, чем работал. 20 декабря (2 января) «адъютант» по приказу Совета передал нам все «дела», печати и прочий хлам, который еще оставался у него в столах. То же сделал «управитель» канцелярии губернского комиссара, и дух старой власти вознесся к праотцам, смущенный грубой бесцеремонностью большевиков.
Настолько велик был перевес сил на нашей стороне, что буржуазия и соглашатели не дерзнули даже сделать попытку вооруженной борьбы с Советом. Эта попытка была сделана несколькими неделями позже, когда контрреволюционные силы буржуазии, помещиков и части городской буржуазной демократии «крестным ходом» под хоругвями и с попами наступали на Совет[43]. Но она была освящена свинцовым кропилом пулеметов из здания Совета, панически пала на землю под этой благодатью и разбежалась, оставив на поле битвы свои крестоносные знамена и несколько раненых.
Тогда же и зародилась в Советской России «живая церковь», которая «лучше» «старой церкви» примерно так же, как сифилис «лучше» проказы.
21 декабря[44] была проведена национализация банков. Эта мера была проведена с героическими усилиями. В тот же день было устроено заседание Совета, на котором был установлен план национализации и избраны комиссары банков. Из первых пензенских финансистов я помню тт. Серегина, Мебеля и Оловянникова.
Наши комиссары финансов не имели никакой финансовой подготовки и тем не менее они блестяще справились со своей задачей и положили начало нормальной финансовой работе в губернии. Старые директора банков не хотели сдавать дела советским комиссарам. По приказу Совета они были арестованы и доставлены в Совет. С этим делом мы не могли медлить, так как денег у Совета не было, а потребности в деньгах на управление губернии были велики. Мы вовсе не хотели и не могли быть такими простачками, чтобы позволить буржуазии вынуть свои ценности из сейфов. Мне пришлось лично убеждать директоров банков о необходимости подчиниться власти Совета и передать дела его комиссарам.
42
Дата указана ошибочно. Власть в руки большевистского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов перешла 21–22 декабря 1917 г.
43
Имеется в виду выступление белогвардейско-черносотенной банды против большевистского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, прошедшее 2 февраля 1918 г.
44
В первом издании ошибочно указывалось «2-го декабря». В действительности национализация местного государственного, городского общественного и коммерческого банков, а также захват казначейства были произведены 21 декабря 1917 г.