— Ну что же, давай поговорим. Приехал посмотреть, как вы Советскую власть устанавливаете.
Стогов сразу просиял.
— Вот правильно, значит, комиссар! А мы-то ждем, ждем, нет никого.
— Чего же ждали?
— Мало нас. Мироеды крепко сидят. Собраться бы нам да поговорить.
— А я Потугину дал распоряжение, чтобы он завтра всю бедноту собрал. Вот вы постарайтесь, чтобы все были.
— Все будут! — Радостно уверил Стогов. — Соберем!
Когда наутро «комиссар пришел в волостное земство, народ там уже собрался.
Потугин стал за столом и снял шапку.
— Граждане, открываю собрание; комиссар насчет бедноты скажет.
— А тут небедноты много, — крикнули из толпы.
— Оставить только бедняков, остальных удалить, — резко приказал комиссар Потугину.
Потугин неуверенно махнул шапкой:
— А ну, граждане, которые не из бедноты, прошу удалиться.
Богатеи и середняки потянулись к выходу.
— Ишь, строгай... и послушать нельзя, — недовольно ворчал Микола Маер.
— Все, что ли, вышли? — спросил комиссар.
— Все! — дружно зашумело собрание, — мы их всех знаем, только Потугин остался.
— А ну, товарищ Потугин, оставь-ка нас, я сам попредседательствую.
— Как же так? — развел руками Потугин. — Я же ведь председатель.
— Ничего, иди, иди. Управимся без тебя! — зашумело собрание.
— Катись, катись, Софроныч!
Софроныч, что-то бурча себе под нос, вышел.
— Вот это ловко вытряхнули мироедов.
— Нет, товарищи, — начал комиссар, — еще не вытряхнули, а вот сейчас поговорим, как их вытряхнуть. Давай-ка выберем председателя.
— Стогова давай, Стогова! — зашумели все дружно.
— Ну давай, товарищ Стогов, занимай место. Теперь я вам расскажу, зачем я приехал. Дел у нас с вами впереди много.
Долго говорил комиссар о войне, о борьбе большевиков за Советы, против войны, об Октябрьской революции, о тяжелом мире и о задачах, какие теперь стоят перед Советской властью и перед всем трудовым народом.
— Война теперь кончена, хотя это и куплено тяжелой ценой... Во всех городах Советская власть стоит крепко, отбирает у капиталистов их прибыли, а кое-где отбирает фабрики и заводы. Во многих волостях, в уездах нашей области беднота поборола кулаков и построила Советы. Теперь очередь за вами. Тянуть дальше нельзя, кулаков надо смять и построить Советскую власть. Вы должны это дело поднять!
— Товарищи, будем говорить? — спросил комиссар, закончив доклад.
— Чего говорить, делать надо, — зашумели ему в ответ.
— Ну что ж, делать, так делать, — проговорил комиссар. — Расскажи нам, товарищ Стогов, какие у вас силы здесь?
— Какие у нас силы — беднота вот вся здесь, семей восемьдесят будет. Всего у нас в селе 500 семей, кулаков из них будет семей шестьдесят, остальные все зажиточные — середняки. Вот и считай, середняков, стало быть, сколько, ребята, будет?
— Триста с лишним будет, — крикнул кто-то.
— Вот середняков триста с лишним, они и давят на сходках.
— Середняки все с кулаками, что ли?
— Нет, как будто не все. Микола Маер вот хороший мужик, мироедов на сходках костит. Не любят они его. Есть хороший народ. Не один Маер с богатеями нашими не в ладах.
— Давайте составим список середняков, которых к нам можно перетянуть, тогда будет видно, что делать.
Список составляли долго, много спорили, даже ссорились.
Получилось сто тридцать человек, которых можно привлечь к бедноте.
— А сколько нейтральных будет? — спросил комиссар.
Опять потели над списком, набрали около полутораста человек.
— Эти редко на сходках бывают, — сообщил Стогов, — а остальные тянутся за кулаками.
— Сколько же за кулаков будет?
— Подсчитать надо... За кулаками пойдут человек девяносто.
— Если нейтральные не придут, наших будет больше. Надо собрать по списку наших середняков вечером. Договоримся с ними.
Середняки по списку собрались аккуратно. Но беседа с ними тянулась медленно. Молча и внимательно выслушали доклад; осторожно задавали вопросы, но сами отвечали неохотно. Выявилась из них головка, которая держала себя откровеннее.
— А как насчет декрета, землю делить будут али нет?
— Будут, — ответил комиссар.
Мужики встрепенулись, но молчали. Микола Маер спросил:
— А где землю-то взять?
— У кулаков, у попов возьмем, у переселенческого фонда, — ответил опять комиссар.
Мужики по-прежнему молчали; кое-кто согласно кивнул головой.
— А у середняков, может, тоже отрезать будете?
— Нет, у середняков не будем отрезать.